— Откуда? Так из соседней выгребной
ямы небось? А это что? Следы навозной лопаты?
— Да я эти шрамы заработал, таких
сучонков защищая! Да ты крыса столичная...
Увесистый грязный кулак полетел к
лицу Миколаса. Лейтенант улыбнулся. Впервые в жизни он сам
нарывался на драку.
"Милый Игги..."
Дон Оддин поднырнул под руку
нападающего и попробовал ударить того в бок.
Вокруг все смешалось. Крики, боль от
ударов, искаженные ненавистью лица, кровь своя и чужая, внутренний
огонь, который не могло потушить ничего: ни выплеснувшаяся наружу
ярость, ни злые выкрики, ни заполняющая тело боль.
"Милый Игги..."
Она так дрожала в его руках! И эта
дрожь будила в нем щемящую нежность. Его женщина. Любимая.
Подарившая ему первую ночь. Невеста.
Глупый пьяный мальчишка! Она будет
поопытнее тебя! Лживая... прекрасная... чужая...
Удар в плечо заставил пошатнуться.
На сюртуке выступила кровь – мужчина попал в рану. Пусть. Сид Гарне
говорил, что иногда боль лечит. Пусть...
— Мика! Да ты же раненый! Драться от
души надо здоровым! Эй, пошлите за доктором! Этим двоим он
пригодится!
Не надо доктора. Не сейчас. Огонь,
что горит в груди, ещё не иссяк. Не выплеснешь — и сгоришь сам.
Пусть льются ругательства, сыплются удары, расцветают на теле
синяки. Лишь бы избавиться от бушующего в крови безумия. Это бой не
с противником — с самим собой. И этот бой невозможно выиграть. Ты
все равно останешься в дураках, Мика.
— Глупый мальчишка!
Да. Но он исправится. Обязательно
исправится.
А пока — перехватить чужую руку,
занести кулак, и пусть пламя, что горит в груди, пожирает и его, и
всех присутствующих...
***
Канцлер терпеливо ждал, пока чародей
пролистает все бумаги. Вену Воль принесли чай, закуску и газеты, но
взгляд его то и дело невольно возвращался к статной, мускулистой
фигуре главы тайной канцелярии. Совершенно мужицкой фигуре. Большие
ручищи, толстые ноги, весь Ават — кряжистый, невысокий, но очень
сильный, каждая деталь говорила о "неблагородном" происхождении
человека, занимающего теперь пост высокого начальника. Вену Воль
такая ситуация не очень нравилась, но, как человек разумный, он был
согласен с тем, что лучше этого чародея никто не справится ни с
магическими проблемами, ни с делами тайной охраны.
— Ну что? Голословно? Или есть за
что зацепиться?
Чародей огладил кустистую
бороду.