- Какое у нас будет сопровождение? – спросил он епископа.
- Помимо вас двоих в деревню Монрюн отправится вооружённый отряд
из пятидесяти человек. Я думаю, этого должно хватить. За вами
поедут повозки с клетками, в которых ведьм повезут обратно к нам, и
пока начинаете следствие, первые повозки уже доберутся. На суд
отправляйте всех сюда, сами никого не сжигайте, чтобы не поднялась
волна протеста еретиков. Устроим здесь самый большой показательный
суд в истории. Люди должны знать, что они под надёжной защитой
Католической церкви, и в частности Святой инквизиции.
- Если будут ещё вопросы, обсудим всё в дороге, - сказал Андреас
Николаю, поднимаясь со стула. – Сейчас надо успеть всё подготовить.
Встретимся завтра утром здесь же, на улице.
Николай тоже поднялся, кивнул в знак того, что он всё понял и
всё сделает, как сказали, и вышел. У него оставалось совсем мало
времени, чтобы придумать какой-нибудь план.
Утром, как и договаривались, они отправились в путь. Николай и
Андреас ехали вместе в карете, а солдаты верхом на лошадях. Путь
был неблизкий. Андреас сказал, что они приедут в деревню к
завтрашнему вечеру. Но это было только на руку Николаю, так как в
запасе оставалось время, чтобы поговорить со своим спутником и
лучше его узнать.
- Скажи, Андреас, а как давно ты охотишься на ведьм? – спросил
он.
Тот посмотрел на инквизитора, думая, отвечать или нет. Ему явно
не хотелось касаться этой темы. Но всё-таки он решил ответить.
- Чуть меньше десяти лет.
- Почему ты выбрал для себя это занятие?
- Ко мне пришло озарение после одного случая, который произошёл
с близким мне человеком. Тогда я вплотную столкнулся с ведьмами, и
с тех пор решил посвятить свою жизнь их истреблению.
Видя, что коснулся чего-то личного и Андреасу неприятно
вспоминать это, Николай сменил тему.
- А ты и вправду веришь, что все те, кого сжигают на костре,
действительно являются ведьмами? – спросил он.
- Так мы ведь сжигаем в основном тогда, когда они сами
признаются. А если они признались, что ведьмы, то ведьмы они и
есть, и сомневаться в этом не приходится.
- Перестань, Андреас, мы с тобой оба знаем, как добываются такие
признания, с помощью каких пыток. Там хочешь не хочешь, но
подпишешь всё что угодно. Были случаи, что и четырёхлетние дети
подписывали признание, хотя сами и писать почти не умели. Вот я и
спрашиваю: неужели ты веришь в то, что каждый, кто подписал
признание, действительно виновен?