Но 810-40.04 молчал, как рыба.
Виктор подался вперед, занес над головой лом и со всей силы обрушил его на крышку ящика. Лом отскочил, руку тряхнуло током, и противная дрожь волной пронеслась по всему телу. Кости пронзительно заныли: хрупкий человеческий организм требовал к себе уважения. Зачем поступать как идиот? Он уронил лом и стал растирать руку, пока к ней не вернулась чувствительность. Тщательно обследовав крышку ящика в месте, куда пришелся удар лома, он не нашел ни малейшей вмятины или царапины. Так закончился первый раунд.
– Я, похоже, спятил, – сообщил компьютеру Виктор. И был совершенно прав. Впервые в нем так жарко взыграли эмоции. Он на какое-то время потерял самообладание. Но зато с тех пор, как он проснулся в саду в этом теле под командованием железного Виктора, он впервые почувствовал себя человеком.
Впрочем, компьютеру было плевать.
Солсбери вновь поднял лом.
Храбрец заворчал и зафыркал, словно возбужденная лошадь.
Виктор опустился перед ящиком на одно колено и пригляделся к тонкой линии, где крышка прилегала к корпусу. Примерившись, он втиснул острие лома в щель, покачал немного, потом налег на него всем телом. Сначала его действия не возымели эффекта. Сколько он ни давил, с ящиком ничего не происходило. Потом лом соскользнул, с треском выскочил из щели и шарахнул его по голове.
Виктор с трудом удержался на коленях, ухитрившись не упасть. Потер голову в том месте, где ударил лом, и почувствовал, что там уже начала расти здоровенная шишка. Как только перед глазами перестали кружиться искры, он стиснул зубы и опять вставил лом в щель, действуя как рычагом и налегая еще сильнее, чем раньше. Ругаясь сквозь зубы, пыхтя и потея, напрягая все силы, он раскачивал и раскачивал лом. И как раз когда ему показалось, что металл определенно поддается, как раз когда он почти уже достиг успеха, сверкнула слепящая вспышка голубовато-зеленого света, и кулак, утыканный иглами, тяжко опустился на его голову, а другой кулак сграбастал черную занавеску и враз укутал его целиком.
Он вынырнул из бархатной черноты, попытался сдернуть явно занавеску и понял, что ящеры таки до него добрались. Одна тварь подкралась и собирается сожрать его голову. Грубая терка языка осторожно облизывала его лицо, должно быть, смакуя букет. Ясное дело, примеривается, откуда кусать.