…Помост был очень старым. От осенних дождей и снега дерево
потемнело и местами крошилось. Ириус всегда с опаской вступал на
его продавленные ступеньки, давно расслоившиеся на волокна. Серые
перила подозрительно поскрипывали под рукой, норовя уколоть ладонь
случайной занозой. Но сегодня он не замечал ничего. Три ступеньки
показались вечностью. Он с трудом преодолел их. Ноги предательски
дрожали, сердце тревожно билось в груди. Поднявшись на помост,
инквизитор мрачно взглянул на толпу. Лица зрителей расплывались.
Белые чепцы женщин, темные шапки мужчин…
В глаза бросился стоящий у самого помоста замызганный мальчишка,
облизывающий леденец – петушка на палочке. Ириусу почему-то
захотелось схватить этого мальчишку за ухо и вытолкать взашей. Он
прикрыл глаза: надо взять себя в руки, слишком многое сейчас
поставлено на кон, сорваться можно будет и позже, когда все
закончится. Краем глаза он заметил, как на площадь медленно, следуя
традиции, въехала телега, на которой сидела связанная ведьма. Её
пышные длинные волосы золотистым облаком окутывали хрупкую фигуру,
спускаясь на подстилку из соломы, глаза сверкали изумрудами на
бледном осунувшемся лице. Инквизитору хотелось сбежать с помоста,
прижать ее к груди, прошептать, что скоро все закончится, что все
будет хорошо, надо только чуть-чуть потерпеть, но он сдержался.
Толпа нехотя расступалась перед телегой, вслед ведьме неслись
улюлюканье и смешки.
Ириус нахмурился, сердце забилось все сильней. Костлявая кляча,
впряженная в телегу, еле переступала ногами, прошла вечность,
прежде чем она приблизилась к помосту и остановилась. Ведьма
внезапно подняла голову и взглянула вверх, прямо в глаза своему
палачу. На ее лице страх сменился узнаванием, а потом ненавистью.
Он прикусил губу, стараясь не выдать себя. Уже не глядя ни на кого,
она гордо вздернула голову и шагнула на помост. Инквизитор почти
вслепую нащупал ножницы и подошел к ней. Он плохо помнил, что
происходило дальше.
Дарина стояла на коленях, в зеленых глазах высыхали непролитые
слезы. Золотистые локоны падали на старые доски один за другим,
сворачиваясь блестящими змейками. Толпа кричала, потрясая сотней
рук…
Но он не замечал ничего, кроме этих огромных глаз, полных
изумрудной ненависти… Последний локон упал на помост. Дрожащими от
напряжения руками Ириус разрезал веревки на запястьях и кивнул
стражникам, веля отойти.