Утро забрезжило едва заметным розоватым рассветом и тут же
скрылось за пеленой снежных туч. На удивление, Ириус проснулся
полностью отдохнувшим. У себя дома он всегда с трудом открывал
глаза, мутным взглядом обводя комнату и долго припоминая события
вчерашнего дня. Возможно, это было лишь потому, что дни слишком
были похожи один на другой. Иногда он различал их лишь по тому,
затянулись ли стекла морозным узором или нет.
Сейчас голова была ясной. Инквизитор легко вскочил, покормил
лошадей и, слегка поколебавшись, решительно направился к дому.
Дарина встретила его на полпути. Одетая в кожаную куртку, какие
обычно носят охотники зимой, с накинутым на голову капюшоном,
отороченным серебристым мехом норки, из-под которого выбивались
непослушные пряди, она напомнила Ириусу сказочную внучку батьки
Мороза, что приносит подарки послушным детям на Изломе Зимы.
Про Ириуса эта внучка часто забывала. Он вновь вспомнил
разочарование, когда праздничным утром ничего не находил для себя
под снежным деревом. Мужчина усмехнулся собственной
сентиментальности. Поразительно, столько лет прошло, а все равно
обидно.
-Доброе утро! – в морозном воздухе голос девушки звенел, будто
колокольчик, - Выспался?
Инквизитор кивнул. В сером свете снежного дня все сомнения
отступили, и теперь ему было даже слегка стыдно за ночную грубость.
Судя по улыбке, Дарина поняла это, она чуть наклонила голову,
смотря на Ириуса, будто синичка. Вездесущая кошка тенью следовала
за хозяйкой, презрительно смотря на гостя, словно читая его мысли и
усмехаясь.
-Пойдем, покормлю, что ли, на дорогу, - ведьма направилась к
дому.
Вчерашние сырники оказались очень вкусными. Распаренные в печи,
они буквально таяли во рту, приятно сочетаясь с горьковатым вкусом
крепкого кофе, дымящегося в коричневых глиняных кружках. Последний
раз Ириус пил такой кофе на приватном завтраке с королем.
Его величество Ланселот I собственноручно разливал кофе из
голубовато-белого фарфорового кофейника в золотистые чашки.
Инквизитор внимательно следил за его движениями, стараясь скрыть
беспричинное раздражение, охватывающее его всегда по утрам. Король
тем временем протянул руку, согласно последней моде, утопающую в
кружеве манжет, к сахарнице, раздраженно поддернул рукав и добавил
в свою чашку два кусочка сахара. Его друг гадал, попадет ли кружево
в чашку или нет, но, судя по всему, Ланс уже наловчился орудовать в
этих манжетах.