- Сука! - отшвырнул я в сторону дорогой башмак. Больная нога в узкий ботинок помещаться никак не хотела. Снова сунул ноги в шлёпанцы, да так и выбежал в ночь.
Втянул голову в плечи, спасаясь от зарядившего дождя, пока бежал до брошенной на улице машины.
И точно помнил, что «Тигровая лилия» работает до последнего клиента, когда развернул Мерина с загородной трассы к городу. Но я успею. А там уж найду способ вытрясти из менеджера нужную информацию. Хотя зачем же трясти менеджера? Выворачивая руль на крутом повороте, я машинально глянул на запястье... точнее, на пустоту на нём, потом на светящийся цифры часов на панели управления и нажал вызов в телефоне. Герасим сказал: он знавал маменьку Арганского. В конце концов приглашения же он рассылал. Значит, знает где тот живёт.
- Лёнь, да ты в своём уме?! - разорался Герасим. Судя по звуку, забрав у меня свою машину, он ещё не доехал до дома. - Да он вызовет полицию! - я прямо видел, как от возмущения тот брызгает слюной на руль. - И тебя упекут минимум на пятнадцать суток сразу. А потом он подаст в суд. За избиение и преследование тебе впаяют такой срок, что мало не покажется.
- А в камеру сейчас бумагу и чернильницу дают?
- Он ещё шутит! - разорялся Герман.
- Зато какой будет опыт! Какой с натуры я отгрохаю роман про тюремную жизнь! - в приступе какого-то шального веселья разогнался я на пустой дороге до крейсерской скорости.
Стрелка спидометра показывала ровно вперёд, где-то между цифрами «160» и «180».
- Тебе со всего роман, - злился Герасим. Хотя должен-то радоваться. Он же мой литературный агент, а не душеприказчик. Агентик, не удержался я от сарказма. - Вот зачем он тебе? - а выслушав мои резоны, удивился: - Жена?! Час от часу не легче. Далась тебе эта девчонка!
- Далась, Гер. Переживаю я. Как бы он на ней из-за меня не отыгрался.
- В больнице он, глупый ты человек. В больнице. Нос ему вправили. Успокоительным накачали. Спит как младенец.
- Так что ж ты, мать твою, сразу не сказал! - выдохнул я, щурясь от слепившего света встречной машины. Дворники молотили как потерпевшие, и так ничего не видно из-за плотной стены дождя, ещё этот мудак. - Урод, дальний выруби! - поморгал я фарами. Но уроду было похуй. - Вот мудак! Ну на тебе! - врубил я свой дальний свет и проводил взглядом промчавшегося мимо педрилу.