– Вот и правильно. С чего
начнешь?
– Хотел завтра в Черкасск направиться
и с Ильей Зерщиковым поговорить, да видно не судьба. Прямо сейчас в
Бахмут вернусь и там всех сотников да атаманов, кто за меня стоит,
на Круг соберу. Ты со мной, дядька Иван?
– С тобой, а иначе бы и не
суетился.
– Кто тебя знает, ты как
перекати‑поле, сегодня здесь, а завтра ищи‑свищи полковника
Лоскута.
– Это верно, и поначалу я думал в
стороне отстояться, самого бунта дождаться и только тогда в дело
вступать. А на тебя посмотрел и решил, что тянуть не стоит.
Атаман прищурился и, пристально
посмотрев на старика, спросил:
– И что, твои прознатчики тоже моими
людьми станут?
– Если я разведкой займусь, тогда
станут, – усмехнулся Лоскут.
– Договорились.
Разговор был короткий, я тому
свидетель. Поспела ушица и подошли казаки. Все поели, и настал
черед снова вернуться к делам. Отец с Лоскутом, уже без меня,
что‑то обсудили, крепко поспорили и я даже думал, что дойдет до
драки. Но все утряслось, полковник и будущий предводитель восстания
ударили по рукам, и казаки, что булавинцы, что лоскутовцы, стали
получать приказы атамана:
– Илья, направишься в Старо‑Айдарский
городок. Там найдешь Семена Алексеева по прозванию Драный, скажешь
ему, что он срочно нужен в Бахмуте. Коль будет спрашивать, намекни,
что каратели с Москвы идут, беглых людишек ловить, – Кондрат
усмехнулся и дополнил: – Драный сам из беглых и как он барский дом
перед побегом поджег московиты еще помнят.
– Сделаю.
– Андрей, в Голубовский городок
помчишься, к Игнату Некрасову. Ты его помнишь, пять дней назад у
него гостили. Скажешь, что время пришло и он нужен своему
народу.
– Помню Игната, все как есть
передам.
– Тебя как зовут? – спросил атаман
одного из лоскутовцев.
– Ерема, – ответил он.
– Помчишься к Григорию Банникову и
Филату Никифорову. Скажешь, быть им второго числа в Бахмуте, дело
срочное.
Вскоре посланцы умчались к адресатам.
А мы, в сопровождении пары лоскутовцев, вертких молодых казаков,
вместе с полковником направились к дому. Трое суток скачки с
редкими остановками, только чтобы лошадей не загнать, и мы в
Бахмуте. Сбор был назначен на второе июля. И в это число, все кто
должен был прибыть, уже находились в городке.
Собирались не в приказной избе, а в
доме атамана. Лишних людей не было. Мачеха Ульяна уехала к сестре в
Белгород, там рожать собралась, а мы с Галиной молчаливые и
понятливые, с самого детства приучены зря не балаболить и языками
не трепать. Меня прочь не гнали, но и за стол вместе со всеми,
разумеется, не сажали. А знать о том, что намечается, хотелось.
Поэтому я затаился серой мышкой на печи, и каждое слово ловил.