А еще один раз был совершенно восхитительный случай…
– Шурик, ты с нами?
Крабья клешня нетерпеливо щелкает пальцами перед моим лицом. Вздрагиваю.
– Слава Богу! Я боялся, мы тебя потеряли. Клади сюда.
В пальцах Пашка держит раскрытый пакетик. Узкий, прозрачный, самозаклеивающийся. С облегчением опускаю в него рюмку. Хватит, хватит гипнотизировать меня яркими бликами на фигурном стекле. Я и без гипнотизера в такой транс иногда войду – никакой медитатор-морфинист не догонит!
Вслед за рюмкой Пашка отправляет в пакетик закладку-календарик, аккуратно поддев ее за края большим и указательным пальцами. Ну разве не краб?!
Проведя щепотью по срезу, «заклеивает» пакетик и убирает во внутренний карман пиджака. Поближе к сердцу и сотовому.
– Скоро верну, – обещает он и бросает два пристрелочных взгляда – на меня, потом на Маришку. – А теперь, полагаю, вы попросите меня отвезти вас в Центральный Дом Энергетика. И помочь разобраться со всей этой эзотерикой… Ладно, считайте уговорили. – И тут же, не оставляя времени на размышления: – Сбор внизу через пять минут. Пойду пока погреюсь…
Пашка резко встает, быстрым шагом покидает кухню. И только в прихожей, когда он, нагнувшись, чтобы завязать шнурки на ботинках, задевает макушкой неплотно прикрытую дверь ванной и негромко пыхтит от досады, я на мгновение снова вижу в нем, в этом солидном, подтянутом мужчине того, прежнего Пашку. Которого еще на абитуре, на первом медосмотре, подменив юношеский обходной лист на девичий, отправил к гинекологу. Которому на экзамене по алгебре подсунул собственного сочинения, со зла написанную шпаргалку про «не вполне нормальный оператор с косоквадратной матрицей». Которого…
Но вот он выпрямляется, смотрит на часы и повторяет строго: «Осталось четыре с половиной минуты» – и видение рассеивается.
– А он изменился… – задумчиво констатирует Маришка, выпячивая и раскрашивая губы перед зеркалом.
– Ага, – соглашаюсь. – Такой уверенный стал, порывистый… А как ненавязчиво отпечатки у нас снял? Почти профи!..
Через приоткрытую форточку слышно, как внизу громко хлопает подъездная дверь.
– Рюмку бы только не разбил, – шумно выдыхает, сдувая волосы со лба, Маришка. – Порывистый…
Ах, чего только не вытворяла на перегруженных утренним потоком машин улицах столицы Пашкина «БМВ»! Темно-зеленая, обтекаемая, стремительная, если смотреть снаружи, и мягкая, кожаная, коричневая для тех, кто допущен в салон. В очередной раз игнорируя расцветку светофора или проносясь поперек разметки, Пашка просто высовывал в приоткрытое окошко синий проблесковый маячок – неподключенный, незакрепленный, без сопроводительной сирены! – и комментировал свои действия примерно так: