«Слабый духом – пища для цуми, -
всплыли в голове слова, произнесенные сухим старческим голосом. –
Запомните это, ученицы школы Годзэн. Покажете цуми страх – цуми
покажет вам преисподнюю».
– Цуми, – еле слышно шепнули мои
губы.
В памяти тут же мелькнуло, что так
по-японски звучит «грех».
Девочка вцепилась в мою руку. Кажется,
от ужаса она не могла даже кричать.
Я быстро соображала, что делать.
Прогнать? Очень смешно, стою в чем мать родила перед неведомым
науке монстром. Тут рядом ни палки, ни камня, не говоря уже о
каком-то оружии. Да и с такими зубами он прокусит меня сразу.
Малышку на руки и бежать? Вариант. Но насколько быстро бегает эта
тварь? Судя по ее развитым мышцам, наши догонялки закончатся
сразу.
Цуми втянул воздух, красноватые ноздри
затрепетали. Глаза чуть прищурились. Он чего-то ждал. Но
чего?
Мои ноги будто примёрзли к
берегу.
Нельзя смотреть зверю в глаза – это
вызов. Это то, из-за чего на тебя могут в любой момент броситься.
Но я вдруг осознала: как только опущу взгляд – проиграю. Поэтому
смотреть. Смотреть до слёз, до боли, до отвращения.
Цуми сделал шаг вперед.
Всё окутала тишина: ни пения птиц, ни
шума листвы, ни плеска воды. Страшная. Вязкая. Дикая.
Замерло, будто никогда не было
живым.
По щиколоткам потянуло могильным
холодом. Сердце колотилось в висках.
Воздух застрял в лёгких. Ещё один вдох
– и меня просто не станет. Здесь нет места для слабаков. Кто
показывает свой страх, тот не жилец.
– Уходи, – сказала я.
Всего одно слово – и тишина
разлетелась на тысячи сверкающих осколков.
Цуми зарычал, поскреб землю когтистой
лапой.
– Уходи, – громче повторила
я.
Его глаза налились кровью, сверкнули в
жутком оскале клыки. Миг – глаза в глаза. И что-то будто хрустнуло,
пошло трещинами. Цуми взвыл, взмахнул хвостом с чёрной кисточкой и
кинулся в гущу леса.
Я глубоко вдохнула. По телу прошла
дрожь, перед глазами всё поплыло.
– Стой! Стой! – заговорила быстро
малышка. – Не падай!
Детские ручонки попытались подхватить
меня, но песок оказался под моей щекой куда раньше, чем можно было
подумать.
***
…Второе пробуждение было куда
приятнее.
Чистая постель, запах каких-то трав и
бормочущий под нос целитель, перебинтовывавший мне руку.
Изаму немного хмурился, шевелил
губами, снова хмурился и качал головой. Заметив, что я очнулась, он
неодобрительно посмотрел на меня.