В 1549 г. игуменом Троице-Сергиева монастыря был поставлен Серапион II (Курцев). Ему довелось участвовать в деяниях Стоглавого Собора, который состоялся в 1551 г. На Соборе обсуждались различные проблемы церковной и гражданской жизни Русского государства, в их числе – вопрос о русских пленных, захваченных татарами. Дело в том, что на протяжении столетий татары при каждом удобном случае нападали на русские земли, грабили города и села и уводили с собой в степи тысячи пленников, которых продавали в Турцию и другие восточные страны. Страдания русских людей, лишенных своей Родины и свободы, еще более увеличивались тем, что они не имели возможности посещать православные храмы, принимать Святые Таинства и открыто исповедовать свою веру во Христа. Чтобы спасти и вернуть домой этих несчастных, Стоглавый Собор постановил выкупать их, для чего был введен особый налог, разложенный по сохам на все население. Решения Собора были направлены на рассмотрение в Троице-Сергиев монастырь к пребывавшему там на покое митрополиту Иоасафу и соборным старцам. Утвердив с небольшими дополнениями все статьи Собора, троицкая братия дала свой замечательный ответ по вопросу о выкупе пленных. Обращаясь к царю, они предлагали: «Окуп (то есть налог. – А.Л.) брать не с сох, а с архиереев и монастырей. Крестьянам, царь государь, и так много тягости; в своих податях, государь, покажи им милость» [100, с. 98]. В этом ответе кроме чувства любви к страждущим в плену соотечественникам видно желание братии Троицкого монастыря облегчить положение обремененного податями русского крестьянства.
Шестнадцатое столетие известно в истории как время больших религиозных реформ в Западной Церкви. Господствовавший там дух религиозных обновлений через начавшееся в том же веке развитие отношений с Русью стал проникать в русский мир. Это нашло свое выражение в появлении ереси жидовствующих, с которой долго боролась Русская Церковь, и лжеучения Бакшина, возникшего под влиянием западного вольномыслия и поддержанного заволжскими старцами [68, с. 138]. У Бакшина нашлось немало последователей, среди которых оказался также Троицкий игумен Артемий.
Артемий, про которого сказано, что «Преподобный Сергий не признал его своим» [45, с. 83], до игуменства жил в Псковском Печерском монастыре, затем в одной из белозерских пустыней, и уже оттуда был вызван в Москву и в 1551 г. поставлен игуменом Троице-Сергиева монастыря. Из любви к просвещению Артемий выхлопотал разрешение перевести преподобного Максима Грека в Троицкий монастырь. По своим взглядам Артемий относился к «нестяжателям». Он, как и Нил Сорский, Максим Грек и старец Вассиан Косой, выступал против обширного монастырского землевладения, а также осуждал строгость мер по отношению к еретикам. Пробыв менее года на игуменской должности, Артемий без видимой причины оставил Троицкий монастырь и удалился в Нилову пустынь.