– Может быть, вы окажете мне честь, рассказав, что привело вас в Лондон? – со скучающим видом продолжил Викерс.
Я не хотел слишком легко попадаться ему в руки и поэтому лишь пожал плечами.
– Думаю, моя история будет неинтересна вам. – Мой ответ был невежливым, и на нем, вероятнее всего, разговор должен был прерваться, но этого не случилось. Я заметил, что Викерс разглядел мою татуировку, и повернул руку, будто хотел скрыть ее.
– А вот тут вы ошибаетесь, – сказал Викерс. – Подозреваю, что вам нужна работа. Разве я не прав? Вы не отказались бы набить карманы звонкой монетой Королевства? Если, конечно, вы не хотите прикрыть жалобами собственное безделье. – Он не стал дожидаться моего ответа. – А вы, судя по вашим обстоятельствам, не откажетесь от поддержки любого расположенного к вам человека.
– Но почему вы так неожиданно заинтересовались моей персоной? – спросил я с легким холодом в голосе. Я был уверен, что моя татуировка навела Викерса на какие-то размышления, и теперь он ждет, когда же я пойму это и начну разговаривать с ним более откровенно.
Викерс опять взглянул мне в лицо, и я почувствовал, как по всему моему телу прошла дрожь отвращения.
– На это может быть множество причин, – ответил он. – Вы сами наверняка знаете, что у меня найдется дело для таких людей, как вы. Если, конечно, вы мне подойдете. А это я смогу определить, когда вы ответите на мои вопросы.
Не скрою, что днем предостережения Майкрофта Холмса казались мне преувеличенными, но теперь все они всплыли в моей памяти, и я понял, что недооценивал серьезность положения. Наклонив голову, чтобы избежать тяжелого взгляда, я ответил:
– Мне пришлось пережить тяжелые времена. – Это должно было в какой-то степени объяснить мою сдержанность.
– Готов это допустить, – сказал Викерс, и мне показалось, что он чем-то доволен. – Если вы будете любезны объяснить мне их природу, то, возможно, мы сможем договориться о том, как преодолеть хотя бы наиболее неприятные из ваших затруднений.
– И все же я не могу понять, для чего такому человеку, как вы, связываться со мной, – настаивал я, прилагая все усилия к тому, чтобы в моем голосе легко было угадать мольбу.
– У меня есть на то свои причины, – отрезал Викерс, а я почувствовал, что к моей спине холодными свинцовыми пальцами прикоснулся страх.