Мне не довелось услышать его ответ, так как в дверь постучал Тьерс, сообщая, что с ним явился Сид Гастингс.
– Входите, входите! – крикнул Холмс. – Выпейте с нами чаю… Тьерс, принесите, пожалуйста, чашку для Гастингса.
– Сию минуту, – ответил Тьерс и вышел.
Гастингсу, казалось, было не по себе. Он стоял перед нами с шляпой в руках, в плотном твидовом пиджаке и теплом шарфе, обмотанном вокруг шеи.
– Свой дождевик я оставил в кухне, – объяснил он, уставившись в потолок.
– Подойдите, Гастингс, не смущайтесь. Сядьте.
При желании Холмс умел источать такую благожелательность, что никто не мог ей сопротивляться. Гастингс сел на свободный стул.
– Мне было сказано, вы хотели, чтобы утром я задержался на службе, – пробормотал Гастингс, краснея от собственной дерзости.
– Я порядком удивился, когда не обнаружил вас в условленном месте, – мягко ответил Холмс. – На вас это совсем не похоже. Надеюсь, с вашей семьей все в порядке?
– Да-да, сэр, – вымолвил Гастингс, от волнения чуть не выдрав себе клок волос. – У них все хорошо. И у дочки тоже, спасибо вам. Нам не на что жаловаться, особенно с тех пор, как вы помогли нашей Фанни, как она нынче себя зовет.
Он говорил о дочери, которая благодаря математическим способностям получила место в казино на континенте и теперь процветала.
– Рад слышать, – ответил Холмс. – Когда будете в следующий раз писать ей, передайте привет от меня.
– Нечасто и пишу-то, но моя миссис пошлет ей весточку на Рождество. Она мастерица писать, моя миссис. Постоянно строчит. Можете не сомневаться, обязательно помянем вас в письме. – Гастингс почувствовал себя чуть раскованнее. – Недавно получили от Фанни письмецо. С тех пор как она поступила на службу, ей удалось скопить больше сотни фунтов. Говорит, хочет купить железнодорожные акции. Я, когда услыхал это, чуть не упал. Железнодорожные акции! Кто бы подумал, что она… – Он замялся. – Не хочу отнимать у вас время, сэр.
– Я бы сказал, что она нашла способ заставить свои сбережения работать, – заметил Холмс. – Однако вы правы… О, благодарю вас, Тьерс… – Слуга принес с кухни чашку и блюдце. – Вы правы, мы должны выяснить, почему утром вы оставили свой пост.
– Ну, я сделал, как велел фараон, а что? – ответил Гастингс, слегка повышая голос.
– Вот как? – без тени осуждения промолвил Холмс. – Какой фараон?