Посерьезневшие глаза обернулись к Ашеру.
– За это я тебе должен услугу, но только одну, а не три.
Ашер поднял руки и распустил волосы сверкающими волнами вокруг лица. Он глядел на коротышку, и я не видела этого взгляда, но Нарцисс сразу стал похож на утопающего.
– Я стою только одной услуги? – спросил Ашер. – Не думаю.
Нарцисс только с третьей попытки сумел ответить:
– Наверное, больше. – Он повернулся к нам, и глаза его остались все теми же – настоящими. – Идите спасайте своих леопардов, чьи бы они там ни были. Но вот что запомните: те, кто там внутри, – они в нашем обществе новички. Наших правил они не знают, а их правила кажутся куда суровее.
– Спасибо за предупреждение, Нарцисс, – ответил Жан-Клод.
– Я боюсь, что вот этому не понравится, если вас там поубивают или покалечат, как бы он на тебя ни злился, Жан-Клод. А я хочу позволить ему привязать меня к этой кровати или к стене и делать все, что ему захочется.
– Все, что захочу? – переспросил Ашер.
Нарцисс глянул на него:
– Нет, не все. Только до тех пор, пока я не скажу петушиное слово.
Что-то в этих последних словах было почти детское, будто он уже предвкушал события и на нас мало обращал внимания.
– Петушиное слово? – спросила я.
Нарцисс посмотрел на меня:
– Если боль становится слишком сильной или если предлагается что-то, чего раб делать не хочет, произносится заранее обговоренное слово. После этого господин должен остановиться.
– Но если ты связан, то ты не заставишь его остановиться.
Глаза Нарцисса смотрели куда-то вне мира, во что-то такое, чего я не понимала и не хотела понимать.
– Это и возможно только из-за доверия – и элемента неуверенности, Анита.
– Ты веришь, что он остановится, когда ты скажешь, но тебе нравится мысль, что он может и не остановиться, а продолжать, – объяснил Ричард.
Я уставилась на него, но успела увидеть кивок Нарцисса.
– Я только одна в этой комнате, кто не знает правила этой игры?
– Не забывай, Анита, – сказал Ричард, – я был девственником, когда попался в лапы Райны. Она была моей первой любовницей, а вкусы у нее были… экзотические.
Нарцисс засмеялся:
– Девственник в руках Райны – это страшная картина. Даже я не дал бы ей над собой работать, потому что это видно в ее глазах.
– Что видно? – спросила я.
– Что она не знает остановки.
Я чуть не оказалась звездой в одной из ее постельных постановок. Спасло меня только то, что я ее убила, так что я здесь была согласна.