Он остался стоять, разведя руки в том же жесте «смотри, какой я безобидный».
– Я понимаю, мы застали тебя врасплох.
Вряд ли он понимал, но с его стороны было весьма вежливо притвориться, что понимает. Я еще не видела оборотня, который бы постеснялся спать в большой голой куче, как спят щенки. Впрочем, я никогда до сих пор не видала оборотней этого нового сорта. Наверное, должна существовать кривая привыкания к этому виду комфорта.
Левая рука у меня дергалась так, что я на всякий случай вытащила правую из кармана, оторвав от рукоятки, и попыталась успокоить непроизвольные движения.
– У тебя рука болит, – сказал он.
Каждое подергивание мышцы посылало по руке резкие импульсы боли.
– От когтей такое бывает.
– Я могу ее успокоить.
Я закатила глаза:
– Наверняка ты это говоришь всем девушкам.
Он не смутился:
– Я же тебе сказал, я Нимир-Радж. Я умею взывать к плоти.
Наверное, недоумение выразилось у меня на лице отчетливо, потому что он объяснил:
– Излечиваю раны прикосновением.
Я смотрела на него, ничего не говоря.
– Что может тебя убедить, что я говорю правду? – спросил он.
– Как насчет представить поручителя, которого я знаю?
– Легко, – ответил он, и тут же открылась дверь.
Еще один незнакомец. Мужчина ростом футов в шесть, широкоплечий, мускулистый, пропорционально сложенный, а поскольку он был голый, не оставалось сомнений, что он во всем пропорционален. У этого хотя бы не было эрекции. Приятное разнообразие. И бледнокожий, первый не загорелый, которого я здесь увидела. Блондинистые волосы, щедро сдобренные сединой, спадали на плечи. У него были седые усы и ван-дейковская бородка. Волосы подсказывали, что ему за пятьдесят, наверное. Но все остальное не говорило ни о старости, ни о слабости. Скорее он выглядел как наемник, способный вырезать тебе сердце и отнести кому-то в коробочке ради премии. Рваный шрам рассекал пополам грудь и живот, описывая резкий полумесяц возле пупка и уходя к паху. Шрам белый, судя по виду, старый. Либо он получил его до того, как стал оборотнем, либо… либо не знаю. У оборотней бывают шрамы, но редко. Обычно надо как-то очень неправильно лечить рану, чтобы получился такой рубец.
– Я его не знаю, – сказала я.
– Анита Блейк, позволь представить тебе Мерля.
Только после этого глаза Мерля глянули на меня. Они были человеческими с виду, светло-серыми. Но почти тут же их взгляд вернулся к лицу Нимир-Раджа, их владельца, – так послушный пес следит за лицом хозяина.