Так прошли годы, в течение которых Мартиниан жил в келье прп. Кирилла, «никакой своей воли не имея, слушаясь его без рассуждений». Послушание в монастырях считалось лестницей на небо и ценилось выше поста. Постом же монахи изнуряли свою плоть, чтобы душа могла освободиться от ее постоянной власти и просветиться. Мартиниан стал просить своего старца, чтобы он разрешил ему усилить пост, но прп. Кирилл не разрешил, сказав, чтобы он ел вместе с братией, «пусть не до сытости». Когда Мартиниан освоил азы монашеской жизни, прп. Кирилл повелел ему проходить послушания в хлебне и поварне. Здесь молодому монаху приходилось носить воду, рубить дрова и топить печи, месить тесто и выпекать хлеб для братии. При этом во время тяжелого физического труда необходимо было вести воздержанную жизнь, внимательно следя за своими чувствами, и со смирением слушать указания и замечания от братии. После работы Мартиниан молча уходил в келью Кирилла, где продолжал выполнять обязанности келейника, поддерживая установленный порядок. Вероятно, именно тогда Мартиниан услышал рассказы своего наставника о том, как он сам проходил эти же послушания в Симоновом монастыре в строгом посте и молитвах, за что стяжал необыкновенное умиление в сердце, так, что он не мог тогда ничего сказать без слез.
Монахи не должны были иметь ничего своего в кельях, все имущество отдавая во власть монастырю, чтобы не стать рабом того, что посчитаешь своим. Все необходимое для жизни они получали от игумена. В кельях не позволялось держать еду или какие-то лишние вещи, кроме самых необходимых для келейного рукоделия. Все монастырские занятия прекращались при первых же звуках клепания, созывавшего насельников на богослужение в небольшую деревянную церковь Успения Богородицы. Поведение монахов в церкви было строго определено самим игуменом Кириллом: «В церкви никому ни с кем не беседовать и из церкви прежде окончания службы не выходить, но всем пребывать каждому в установленном для него чине и славословиях»[23]. По окончании богослужения совершалось поклонение Евангелию и иконам, при этом монахи должны были соблюдать порядок старшинства. В таком же порядке из церкви шли в трапезную, рассаживаясь каждый на свое определенное место. Есть и пить разрешалось только в трапезной, кроме случаев тяжкой болезни. После общей молитвы ели в полном молчании, слушая душеполезное чтение. Так же в молчании все расходились по своим кельям.