Стасик решил, что это знак судьбы и что курить ему не следует.
Дома Стасик вскипятил чаю, достал пряники и сел ждать Галю.
Галя влетела десять минут спустя, как всегда румяная и энергичная.
– Был у врача? – с ходу налетела она с расспросами. – Что он сказал?
– Что здоров. А ты, случаем, уж не всерьез ли решила, что у меня сдвиг по фазе?
– Вот еще! Конечно, нет… А что еще врач сказал?
– Чтоб не пил.
– Вот и я говорю: не пей! – горячо поддержала позицию врача Галя. – А то так тебе и черти скоро начнут мерещиться…
Врачи засуетились вокруг Анатолия, и Вера отошла в угол и уселась прямо на пол, на белый пушистый ковер, чтобы не мешать, чтобы не быть под ногами, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас сидеть рядом с Толей, держать его леденеющую руку, передавая ему, как при переливании крови, свою энергию. Она сидела в углу, подобрав под себя ноги, ни о чем не думая, ничего не понимая, ничего не слыша… В голове стояла одуряющая пустота, словно ее черепная коробка была комнатой, из которой съехали жильцы, оставив ободранные обои и незакрывающиеся двери; и теперь там, где раньше была жизнь, только гулко прогуливается ветер…
Этот ветер выдул последнее тепло, когда она услышала слова «остановка сердца». Внутри все смерзлось, превратилось в острую льдышку, которая больно колола виски. Так больно, что зрение Веры расфокусировалось и она никак не могла уловить, что происходит в комнате, что делают белые халаты, сгрудившиеся над Толей, что означают слова «кардиограф» и «дефибриллятор», что может означать словосочетание «клиническая смерть»…
Только спустя некоторое, неизвестно какое, время ее сознание зафиксировало движение: белые халаты разогнулись.
А Толя остался лежать.
И не шевелился.
И глаз не открывал.
– Толя, – позвала Вера, – Толенька, ты спишь?
Люди в белом странно посмотрели на нее. Очень странно. Вера медленно выбралась из своего угла, нетвердыми шагами приблизилась к кровати, на которой неподвижно лежал Анатолий, и взяла его холодную руку.
– Ты слышишь меня, Толя? – настаивала Вера, потряхивая эту тяжелую, безответную руку, словно капризный ребенок, старающийся обратить на себя внимание матери, занятой взрослым разговором. – Слушай: у нас будет малыш. Я думаю, девочка… Ты хочешь девочку? А может, и мальчик… Еще рано, чтобы сказать точно…