Осторожно приложил лед к пострадавшей конечности. Я невольно
вздрогнула, за что получила полный укора взгляд.
- Холодно – тихо пробормотала, оправдываясь. Михаил на это
ничего не ответил. Закончив, пошел к выходу:
- Обед принесу сам. Нечего шастать.
Ушел. А я лежала и моргала, глядя на закрытую дверь.
Надо же, какой заботливый. Еще
бы не зверел, тогда вообще не за что было бы упрекнуть его. Интересно, насколько
его хватит?
От нечего делать, позвонила маме и проболтала с ней полчаса.
По голосу – она намного бодрей. Рассказывала, чем лечили сегодня, чем кормят,
как проводит время. Обижалась, что ее не отпускают домой. Немного
покапризничала, но когда я пообещала приехать навестить ее в ближайшие дни,
быстро успокоилась.
Потом позвонила Надюшке. Рассказала, как проходят мои
рабочие дни. О том, что подвернула ногу по вине злобного цербера, который
боится дневного света, тоже рассказала. Мы даже посмеялись немного. Удивила ее
тем, что хозяин мрачного замка строго-настрого запретил мне ходить и сам пошел
готовить еду.
Она спросила, не готова ли я еще сбежать из этого склепа, но
я твердо ответила нет. Справлюсь. И с домом, и с его хозяином. Уходить я не
намерена. Я еще приручу этого дикого зверя. Возможно, даже получится уговорить
его раскрывать шторы днем. В общем, и моральной, и физической работы, предстоит
еще много.
***
Он реально принес мне обед в комнату: жареная картошка и
подгоревшая курица. Крупно нарезанные овощи , наверное, должны были быть
салатом, но ладно, есть можно. Он старался.
- Спасибо – поблагодарила его. В ответ получила хмурый
взгляд.
- Посуду заберу позже. Позвонишь, как поешь.
Ушел. А мог бы ради приличия, пожелать приятного аппетита.
Дождешься, как же.
Эх, воспитывать его еще и воспитывать.
Картошка оказалась вкусной, а курица – сырой. Есть ее не
стала, не хватало еще подхватить расстройство желудка для полного счастья. Овощи
ела выборочно. Но все же, он старался. Так и хотелось похвалить. Но вряд ли ему
понравится.
Посуду отнесла сама, кое-как, но смогла. Медленно, держась
за стеночку. Не думала, что это будет так сложно. Но назад пути уже не было,
поэтому, скрипя зубами, добралась до кухни. Поставила в машинку и включила.
Обратно пошла через туалет. А когда возвращалась, то
замерла, потому что, возле комнаты, скрестив руки на груди и испепеляя меня
взглядом, стоял Михаил.