– Надо бы заправиться, – сворачивает Руис к щиту "ПеМекс".
– Так треть бака вроде есть, миль на сто должно хватить.
– Здесь и канистрами торгуют, а в моей на днях течь
обнаружилась; я, понятно, запаял, но лучше поменять. Не люблю
ездить без запаса.
Быстрый диалог со смуглым до черноты пацаненком – помощником
заправщика; тот убегает к подсобке, а у Руиса чрезвычайно довольный
вид.
– У них распродажа старого армейского барахла, платишь за две
канистры – третья в подарок. И солярка по нормальной цене,
один-сорок три это тебе не калифорнийские один-шестьдесят
[9]...
Залитые под пробку блекло-зеленые пятигаллоновые канистры
занимают свое место в "инструментальном" отделении трейлера, бак и
танк генератора дозаправлены; еще взять в магазинчике питьевой воды
или чего у них тут водится, – и в путь.
В хвост нам пристраивается ядовито-желтый агрегат – смахивает на
четырехдверный пикап "рэм" с развесистой "люстрой" на крыше, только
колеса совершенно дикого размера и с зеркально-никелированными
дисками. Стекла, включая лобовое, тонированы до потери
прозрачности, а из внешних динамиков бухает нечто ну очень
громко-воинственное. Руис сжимает губы.
– Ну-ка, поехали отсюда.
– А что?
– С этой публикой общаться не хочу.
Ясно. Браткос новомексиканос вульгарис. В наших-то палестинах
все из себя "крутые перцы" больше рассекают на "рейнджах",
"лексусах" и "крузерах", предпочтительно черных, на край
серебристых; в Мексике, видать, свои традиции пальцатости.
Вручив пацаненку пару бумажек, Руис изображает свободной рукой –
мол, сдачи не надо, выжимает сцепление и направляет джип к выезду.
На шоссе, ненавязчиво контролируя заправку, ждет второй "рэм",
густо-малинового колеру. Вид у Руиса крайне невеселый.
Из желтого "рэма" неспешно выдвигаются трое. Черные майки, руки
сквозь в разноцветных наколках, подбородки вздернуты, носы вверх,
походка развинченно-вальяжная; играют то ли под доверенных лиц дона
Корлеоне, то ли под лепших корешей Антонио Бандераса... без
вариантов, братки обыкновенные, только прикидом от наших и
отличаются. Морды полускрыты зеркальными очками, поэтому кто из
этой троицы "прикрытие", а кто "мозг", так вот с ходу не
скажешь.
Разговор по-испански, о чем – понятия не имею, поскольку в
наречии Сервантеса и Кеведо я ни бум-бум. Только и слышу, что
разговор неспешный – мексиканские братки упиваются собственной
важностью, – и судя по тону, даже без мата и наездов, все
ровно-нейтрально. Руис так же ровно отвечает, и каменная
обреченность медленно пропадает с его лица.