– Охренеть! – Карась, и до этого слушавший историю Черныша с
выпученными глазами, теперь и вовсе еле дышал.
– А то! Как сейчас помню то ощущение холода от железа, на
котором я лежал голый. Опоздай они на минуту и все – кирдык.
– А кто? Кто напал-то?
– Так в том и соль! Напали другие муры. Представляешь? Не
поделили, видать, территорию. Я тогда особо не разбирался, но,
получается, муры меня спасли от верной смерти, ни много, ни мало,
два раза.
– Чума!
– В общем, услышал я стрельбу, взрывы, погас свет. Мясник
сорвался куда-то, а я лежу. Вот тогда у меня появилась надежда. А
вдруг спасут? Потом стрельба затихать стала, отдаляться. Я решил,
что мурье отбилось, не взяли их. И такое, понимаешь, разочарование
и злость меня накрыли… Я орал, рвался… Бесполезно - привязали
качественно. А потом… Потом что-то случилось, и я оказался не на
столе, а над столом. Не высоко, полметра может быть. Грохнулся на
стол и понимаю – я свободен. Так с голой жопой и рванул бежать.
Трясло меня неслабо, поэтому как выбрался из тюрьмы даже не помню,
единственное, что хватило ума схватить – фляга с живцом с какого-то
трупа. Стрельба еще продолжалась, но я уже лыжи навострил, хрен
меня остановишь.
– Красавчик! – Карась облегченно выдохнул, как будто это он
убегал по Стиксу от муров.
– Незадачливый красавчик, – Черныш источал самоиронию. –
Направление выбрал неправильно и к утру уткнулся в черноту. Пошел
вдоль нее и вот тогда мне в первый раз повезло. Там стояла
автоматическая турель с пушкой и пулеметом, на которую вышел
скреббер. Турель его уработала, а потом, судя по следам, эту турель
уработал второй скреббер. Ты, кстати, слышал, чтобы они по двое
ходили?
– Всякое говорят.
– А я вот своими глазами видел. Тот, которого турель завалила,
был небольшой, размером, наверное, с малолитражку. Ну и лапы. Лапы
были как, знаешь, ветви. Метра по три длиной, узловатые, с кучей
отростков. Судя по следам второй был тем-то похожим, но больше раза
в три, может первый был детенышем. Хер знает.
Самое смешное, что я был не первый, кто его нашел. Рядышком труп
лежал, весь целый, а головы нет, только шея, срезанная и как будто
стеклом залитая. И этот везунчик херов распотрошил убитого
скреббера, вскрыл капсулу с янтарем. Жемчуг, наверное, сразу
сожрал, так как при нем я ничего не нашел. Сел я рядом с трупом,
сижу и так мне на душе хорошо, так светло и радостно… Знаешь, как
будто в отпуск на море приехал. Посидел немного, потом раздел
бедолагу, оделся сам, автомат его прихватил. Ну и, понятно,
допотрошил капсулу, замотал янтарь в куртку. А из раздолбанной
турели достал ленту с патронами от пулемета, штук на пятьдесят. И
свалил по-быстрому.