День склонился к вечеру, они ехали прямо в багровую половину неба, словно покрытую застывающей коркой крови: коричневой, темнеющей, лишь в разломах выпускающей яркие пурпурные капли. Солнце до половины погрузилось за край земли, по вечерней земле пролегли длинные красноватые тени.
Дорога повела к замку, теперь он мрачно вырисовывался на багровом небе, с каждым шагом разрастался в размерах. Олег косился мрачно, понукал коня, стремясь до темноты проехать мимо. Вокруг замка словно страшный ураган пронесся: сломано, истоптано, изгажено, вместо рощи блестят широкие пни – деревья пилили у самой земли, а посреди истоптанного поля вздымался замок – свежевыстроенный, еще без крыш над сторожевыми башнями, без пристроек, лишь огромное четырехугольное здание в три поверха, конюшня и высокая каменная стена, отгораживающая широкий участок грубо взрыхленной земли вокруг замка. В доме вместо окон зияют дыры, кое-где уже блестят свежевыкованные решетки, а над воротами замка гордо реет прапор с орлами, драконами и разъяренными медведями.
Томас громко со знанием дела объяснял Чачар, что кустарник и лес вырубили, а траву сожгли, дабы не подобрался незамеченным лихой враг – страна сарацинская, христианскому воинству надо срочно закрепиться на отвоеванных землях, а потом уже распространять свою благородную власть на прочие народы-язычники…
Они миновали замок, когда ворота распахнулись, на полном скаку выметнулись два всадника. Оба звонко кричали, размахивали руками. Томас остановил коня, медленно развернулся. Копье в его руке угрожающе нацелилось на приближающихся незнакомцев. Олег отъехал в сторонку, снял лук и быстро натянул тетиву. Чачар укрылась за спиной блистательного рыцаря.
К ним приблизились, неспешно остановились в трех шагах два невооруженных, если не считать кинжалов на поясах, молодых, очень пестро одетых парня. Один поднял руку ладонью кверху, сказал звонким чистым голосом:
– Я оруженосец благородного рыцаря сэра Горвеля. Мой хозяин просит усталых путников оказать ему честь! У нас можно отдохнуть, коней накормят отборным зерном, а утром вас разбудят… если вы не захотите остаться еще на несколько дней.
Олег уже набрал в грудь воздуха, намереваясь решительно отказаться, но Томас радостно заорал:
– Горвель?.. Мы с ним вместе, как две злые обезьяны, взобрались на стену Иерусалима!.. Вокруг свищут стрелы, летят камни, а мы вдвоем, спина к спине… Это его замок? Он теперь владетельный сеньор?