Учитывая, что страницы моего романа были исписаны подобной «заумью» сплошь, от корки до корки, я взбеленилась и совсем уже собралась одернуть этого нахала, этого зазнайку и невежу. Мне было что ему сказать, но меня остановил телефонный звонок. Звонила добрая соседка.
– Чего она хотела? – лениво поинтересовался Артур, после того как я повесила трубку.
– Чтобы ты полил цветник и набрал в ванну вода, – сердито ответила я.
– То есть? – не понял Артур.
– А то и есть, что через час отключат воду на три дня, а полы в библиотеке не мыты, на кухне гора посуды, сад не полит, дождя не предвидится.
– Гора посуды стоит неделю, а воду отключат всего на три дня…
Я вскипела, потому что вовсе не собиралась прощать ему высказываний насчет романа.
– Отправляйся в сад, если не хочешь мыть посуду и полы, – прикрикнула я, и Артур покорно отправился поливать цветы.
Как настоящий мужчина, он всегда выбирал самую легкую и приятную работу.
Я же, подхватив ведро, резво помчалась в библиотеку. Подоткнув подол, засновала по комнате, размышляя со шваброй в руках.
«Разве это справедливо, – думала я, пытаясь просунуть мокрую тряпку между тумбочкой и колонной, – любой вздор, прочитанный в газете, приобретает значимость и смысл, в то время как из уст человека близкого сама истина звучит как глупость и ерунда…»
Должна сказать, что в библиотеке, комнате необъятных размеров, жутко скрипучие полы. Я этого хотела, и я же сто раз пожалела о содеянной глупости. Нет, ну как прав был половых дел мастер, когда упирался и не хотел делать брак. Теперь эти полы скрипят так, что все добрые соседи знают, дома я или нет.
Так вот, мою полы и вдруг слышу скрип у себя за спиной.
– Артур, ты почему бросил сад? – строго говорю я, выжимая тряпку и набрасывая ее на швабру, но ответа не слышу.
Поворачиваюсь… и обнаруживаю, что в комнате, кроме меня, нет никого.
«Полы скрипели только по направлению ко мне, обратно они не скрипели», – подумала я, испытывая легкий озноб и некоторое шевеление волос.
На несколько секунд я замерла, прислушиваясь и не решаясь сдвинуться с места. Из сада доносился жизнерадостный вой Артура.
– «А я бамбук, пустой бамбук, я московский простой бамбук», – сообщал он моим добрым соседям.
Как же надо орать, чтобы я услышала о том, какой он пустой, даже в библиотеке! И кто внушил бедняге, что он имеет право петь?