– Простужаться? – И вдруг Гуревич захохотал. Тонко, противно, но не притворяясь. – Как же вы, милостивый товарищ, намерены простудиться?
– Очень просто.
Берия натянул ботинок. Тесновато, но зато как приятно – человек в ботинках совершенно иначе себя чувствует.
– Мне кажется, что вы, как бывает с новенькими, – сказал Гуревич, переминаясь с ноги на ногу (без ботинок ему было стоять неприятно), – вы до сих пор не представляете, куда попали.
– А вот это вы мне сейчас расскажете, – грозно сказал Берия.
– Вы не так страшны, как хотите показаться, – ответил Гуревич. – Ботинки вы еще у меня отнять можете. Но этим ваши возможности практически ограничиваются.
– Пошли, – приказал Берия, показывая вверх по склону.
Бетховен пошел впереди. Он вынул было свою дудку, хотел поднести ее к губам, но Лаврентий Павлович сразу догадался, что Бетховен намерен звать сообщников, а этого допускать нельзя.
– Если ты ее еще раз вынешь из кармана, я ее собственными руками разломаю, – предупредил он.
Тропинка была сырая, но не очень скользкая. Как приятно не глядеть под ноги.
Они поднялись на шоссе.
Где-то там внизу бродит по помойкам великий князь с его жестяной охотой. Его надо беречься, у него есть арбалет. А из арбалета можно и убить.
Бетховен прошел несколько шагов и уселся на асфальт.
– Устал, – сказал он.
Берия хотел было съездить ему палкой по затылку, а потом решил, что пора менять тактику.
– Снимай штаны, – сказал он, – быстро.
– Вы не посмеете!
– Еще как посмею. Ты же меня знаешь. Ты меня знаешь?
– Еще бы, – сказал Бетховен. – Вы моего отца убили, брата убили, жену заморили. Я все знаю…
– Тогда снимай штаны. Мне в штанах больше нравится, а то видишь – что у меня под плащом! Разве это штаны?
– Но у меня ненамного лучше, – признался Гуревич.
Берия присмотрелся.
– А ты говоришь, здесь можно достать?
– Конечно.
– И не радиоактивные?
– Да обычные, новые – нет проблем.
– Покажешь?
– Когда?
– Сейчас.
– Мне отдохнуть надо. Вы-то здесь новенький, у вас еще силы остались.
– А ты не новенький?
– На полгода старше вас, а это здесь много значит.
– Радиация?
– Да что вы заладили со своей радиацией? Откуда здесь быть радиации?
Берии не хотелось стоять.
Он уселся на асфальт в двух шагах от Бетховена. Если тот попытается убежать, Лаврентий Павлович его догонит.
– А если здесь нет радиации, то где народ? – спросил Берия.