Эй! Прозвучало так, будто мои взятки какие-то
неправильные. Я все-таки попыталась воспротивиться и протянула конверт обратно
ему.
— Это не взятка, а подарок от нашей группы…
Измайлов закатил глаза, поднимаясь со стула и
распахивая дверь. В пустующем коридоре лениво слонялся одинокий студиоз.
— Иванова, проваливайте. Я сделаю вид, что вы не
вламывались сюда и не занимались уголовно наказуемыми делами.
Проваливайте…
Мне представилась шестая пересдача, озлобленный
профессор, который шныряет по кабинету, выискивая шпаргалки. Очередной
напечатанный на коленке реферат, в котором я понимаю только запятые.
Заодно Измайлов припомнит сегодняшнюю историю, и
сопромат вообще никто никогда не сдаст. А врагом народа станет Даша Иванова,
ибо она провалила ответственное задание.
Наши такого не простят. Мне кранты.
— Н-нет, — вспыхнула и ломанулась к двери, чтобы
закрыть её. — Пожалуйста, возьмите деньги.
— Вы рехнулись?
Измайлов уставился на меня. Желваки на его щеках
напряглись от гнева. Я стояла, загораживая собой дверь, и ощущала себя
маленькой и незначительной по сравнению с преподавателем.
— Нас устроят тройки.
— Иванова, вы будете отчислены, гарантирую. Я
лично сообщу в деканат о взятке.
Он попытался отодвинуть меня в сторону, но я
уперлась в дверной проем всеми конечностями и разве что не вцепилась зубами.
Нетушки. Пока не возьмешь деньги, не уйду. Жить здесь останусь. Митинг устрою.
Но не сдамся.
— Идите в деканат, но сначала поставьте тройку.
Измайлов обманным маневром дернул меня от двери.
Это было зря. Я и так с трудом сохраняла равновесие, а теперь лишилась его
окончательно. Шпильки подогнулись, ноги разъехались. Я пискнула и рухнула к
нему в объятия. Так и застыла, уткнувшись носом в грудь, осознавая, что второй
раз за двадцать четыре часа щупаю Станислава Тимофеевича.
Кстати, факт на отвлеченную тему. У него вкусная
туалетная вода. Горчащая, но не едкая. От рубашки пахнет крепким кофе и чем-то
ещё. Непонятным, но чарующим.
— Иванова, вашу ж мать…
Какие у него глаза. Никогда не задумывалась, что
взгляд может быть таким манящим. Черным, пугающим. Точно омут, в котором легко
утонуть.
Неожиданно мои губы нашли его и…
Удивительно, но Измайлов ответил на поцелуй.
Яростно. Властно. Не давая возможности одуматься.
Он вдавил меня в стену и дернул верхнюю пуговицу
на моем платье. Ладонью огладил мои бедра, и я задохнулась от совершенно
новых ощущений. Внизу живота разлился жар.