– Какой метод вы предлагаете использовать здесь? – спросил я.
– Быть может, все три. Первый – самый трудный.
– Почему? Я бы подумал, что он самый легкий.
– Да, если вы знаете, кого собираются убить. Но разве вы не понимаете, Гастингс, что в данном случае я не знаю жертвы?
– Что?
Это восклицание вырвалось у меня невольно. Потом до меня начала доходить вся неординарность ситуации. Существует – должно существовать – какое-то звено, соединяющее серию преступлений, но мы не знаем, что это за звено. Не хватает мотива, что крайне существенно. А не зная его, мы не можем определить, кому угрожает опасность.
Пуаро кивнул, увидев по выражению моего лица, что я осознал, в каком мы оказались положении.
– Вот видите, мой друг, это не так просто.
– Да, – ответил я. – Я понимаю. Вам пока что не удалось нащупать связь между этими разными случаями?
Пуаро покачал головой:
– Ничего.
Я снова погрузился в размышления. Обычно преступления, совершенные одно за другим, предполагают их однотипность, однако здесь не было ничего подобного.
Я спросил:
– А вы совершенно уверены, что тут нет какого-нибудь мотива, связанного с деньгами? Ничего такого, что вы, например, обнаружили в деле Ивлин Карлисл?
– Нет. Можете не сомневаться, мой дорогой Гастингс, первое, что я ищу, – это финансовая заинтересованность.
Это было верно. Пуаро всегда был откровенно циничен в отношении денег.
Я снова задумался. Какая-то вендетта? Это лучше увязывалось с имеющимися фактами. Но даже в таком случае, казалось, не было никакого связующего звена. Я вспомнил прочитанную когда-то историю о серии бесцельных убийств. Ключом оказалось то, что все жертвы когда-то были присяжными заседателями. Преступления совершил человек, которого они приговорили. Мне пришло в голову, что нечто подобное могло быть в данном случае. К стыду своему, должен сказать, что утаил эту идею от своего друга. Для меня станет предметом гордости, если я приду к Пуаро с решением загадки!
Вместо этого я спросил:
– А теперь скажите мне, кто X.
К моей крайней досаде, Пуаро весьма решительно покачал головой:
– А вот этого, мой друг, я не скажу.
– Чепуха! Почему же?
Глаза Пуаро блеснули.
– Потому что, mon cher, вы все ТОТ же Гастингс. У вас все на лице написано. Видите ли, я не хочу, чтобы вы сидели, глядя на X с открытым ртом, и по выражению вашего лица каждый мог без труда прочесть: «Вон тот – тот, на которого я смотрю, – убийца!»