– Все, закончил?
– Мне нужно проверить все. Не забывай, что ты у меня
здесь как пациент, которого я лично забрал с места аварии и без талона принял в
своем кабинете. Заметь, как тебе повезло с другом, – наблюдая, что Егоров никак
не реагирует, лишь морщится, Николай спросил: – Кстати, как себя чувствуешь?
– Нормально… вроде. Упал удачно, только челюсть болит,
но все зубы целые. Немного хромаю, но без особых повреждений, кожаный костюм
только можно выбросить и шлем.
Серов принялся за спину, между делом предлагая:
– Можно сделать рентген, чтобы удостовериться…
– Ничего не нужно, – отмахнулся мужчина и вдруг процедил
грубое ругательство.
– Что? – воскликнул Николай, переживая, что надавил
сильнее, чем следует.
– Убери свои руки! Пошла сыпь.
Николай моментально поднял руки вверх и чуть подался в
сторону, решив удостовериться в словах друга. Действительно, там, где он касался
уже начала проявляться сыпь. Все как обычно. Чуда не случилось.
Задумался. Он до сих пор удивлялся, как кожа человека может
реагировать столь странно, а ведь раньше Егоров был как все, но шесть лет назад
после автомобильной аварии что-то произошло, и теперь мужчина не мог переносить
чужие прикосновения. Николай даже не хотел вспоминать состояние друга в тот
момент, когда выяснились последствия аварии. Это стало катастрофой для Егорова,
отразившейся на его характере. Больше не было того весельчака и обольстителя. Мужчина
изменился, стал груб, полностью сосредотачиваясь на работе, отдаляясь от друзей
и семьи. Никто, кроме самых близких, не знал о редком заболевании Дмитрия, что
и понятно. Зачем о таком рассказывать? Насколько Николай знал, Егоров
встречался с женщинами, но как он переносил близость, остается только
догадываться, но достоверно одно – Дмитрий откупался потом от любовниц, не
желая больше видеть.
– Все же придется потерпеть… Мне нужно тебя осмотреть,
а медсестра обработает раны и сделает перевязки, – деловито сообщил хирург-травматолог,
протянув руку в карман за тонкими перчатками.
Егоров скривился, но кивнул, с сожалением отбрасывая
надежду, что болезнь прошла. Он молча стоял, никак не показывая своих эмоций,
обдумывая, и когда друг закончил, совершенно спокойно сказал:
– Дай мне ее номер.
– Чей номер?
– Той пигалицы, что звонила тебе с просьбой, убрать с
дороги мою тушу.