— Не действует. — И столько было обиды на ангельском лице девчушки, как будто она пыталась меня благословить, а не наслать какую-то гадость. Фу-ух, повезло, что это что-то было направлено на мои несуществующие магические потоки.
— Так, всем слушать. Наша задача выжить, а не искать приключений. Поэтому устраиваем пикник, — решила направить активную деятельность народа на что-то поинтереснее монстра.
— А что такое пикник? — Карлсон смотрел на меня с ужасом, ожидая своей участи.
— Это значит, мы тут сядем и съедим.
— Что съедим? — Золушка села на траву и смерила меня внимательным взглядом.
— А что получится. Еще бы и костер развести, — мечтательно протянула я. Шашлычки на свежем воздухе действительно могли бы скрасить мне день.
Все почему-то смотрели огромными глазами на Буратино. У того побледнела даже потемневшая от сажи часть лица.
— Я за едой. — Карлсон полетел в сторону того леса, который мы пытались обойти.
— Я за дровами. — Буратино привстал и направился к лесу.
— А магически никак нельзя развести костер? Я бы побыстрее хотела.
Буратино перешел на бег.
— Можно, но постоянно поддерживать его — сложно. Для того дрова и нужны. — Сказав это, Золушка тоже направилась в сторону леса. Это им там кажется безопаснее, чем со мной, что ли?
Глава 11. Осторожно, отравлено
Я села на землю, рядом приземлился Воля.
— Баллон депилятора под магическим давлением, огонь третьей степени с привязкой и заклинание «Гранд» — это же было гениально.
— Спасибо тебе. — Я посмотрела на все еще что-то строчащего в блокнот мужчину. Сейчас вблизи я впервые рассмотрела, что нос у него все-таки есть, просто очень приплюснутый. — За то, что не пытался меня убить.
— Знаешь, девочка… Мы, настоящие злодеи… как никто, можем увидеть ненастоящих. Будь осторожна, ведь теперь тебя… можно убить. — Воля отложил блокнот, глаза у него затуманились воспоминаниями и смотрели в никуда, а из речи пропали долгие паузы. — Зло подлежит уничтожению. Даже если захочешь отойти от него — не получится. Все твои поступки будут пониматься с плохой точки зрения. И продолжать свой темный путь — кажется единственным выбором. Когда добро совершит ошибку, его поведение обоснуют чем-то светлым, найдут положительное или хотя бы поддержат и простят. С нами все иначе. Мы подлежим убийству — моральное ли оно или физическое — неважно. С нашей стороны уже не вернуться. — Воля вытянул ноги и посмотрел на меня. — Добро не замечает, что если убить убийцу, то убийц остается ровно столько же. А знаешь ли ты, что кинула в тебя Золушка?