— Ну, как бы, у вас же возраст уже.
— Возраст, — буркнул я. — Что ж я не человек теперь, что ли?
Расскажу всё, как было. А там, — махнул я рукой, — будь что
будет.
Ванька встал, суетливо окинул взглядом кухню.
— А куда я фуражку дел?
— Пульхерия Львовна! — позвал я.
Кошка не отозвалась. Не помогло и открытие холодильника. Пулька
у меня хитрая, её так легко не проведёшь.
Посторонив участкового, я прошёл в комнату. Фуражка теперь
выполняла функцию лежака для Пульхерии. Правда, втиснулась она в
неё с трудом. Кошка упорно делала вид, что спит и уже давно. А в
кухню она вовсе не забегала.
— Аристарх Георгиевич, а можно как-то...
Ванька стоял в проходе и растерянно смотрел на Пульку. Выглядел
он при этом так, будто о чём неприличном просил. Даже
покраснел.
— Тише, — решил я подшутить над участковым, — а то
разбудишь.
— А как же мне фуражку забрать? — шёпотом спросил он.
— А никак, — развёл я руками. — Ну, или жди, пока Пульхерия
Львовна проснётся.
— Да не могу я ждать! — возмутился Ванька. — Я ж при
исполнении!
— Ну, тогда так иди. Или, хочешь, дам тебе каску пожарную? У
меня есть, — улыбки я уже не сумел сдержать.
— Да как же я в каске-то? Приду на вызов, что подумают?
Не знаю, был ли Ванька, в самом деле, таким туповатым, или же,
наоборот, меня за дурака держал, но выглядел он при этом очень
натурально.
— Ладно, — надоело мне ломать комедию, — так и быть, разбужу для
тебя Пульку.
Я приблизился к кошке, осторожно взял еë на руки и переложил на
кровать.
Пульхерия приоткрыла один глаз, но промолчала. Сделала вид, что
и дальше спит.
Ванька быстро подскочил и схватил головной убор, будто опасался,
что я передумаю. Ну, или Пулька пять отберëт фуражку.
— Пойду я, — произнёс он, пятясь к прихожей. — Тут ещë покойник
в вашем доме нарисовался. Но вроде как не криминал. Болел он долго,
инвалид. Короче, естественная причина смерти.
— Это кто ж? — спросил я.
— Да, вот, в тридцать восьмой квартире. Я, вообще, к ним шëл.
Просто предупредить заходил на счëт этих.
— Постой, в тридцать восьмой же парень жил, так он вроде как
здоров был, только мозгами отставал.
— Ну, я ж и говорю, инвалид.
— Ванька, от умственной отсталости не умирают.
— Аристарх Георгиевич, вы мне тут не придумывайте. Инвалид, на
учёте состоял, в интернате лечился, помер — всё логично. А висяков
сомнительных мне не надо.