Он замолкает, а я перевожу дыхание, потому что во время небольшого монолога Воскресенского мне едва ли хватает воздуха. Между нами снова повисает напряженная пауза. Смотрю перед собой, провожая глазами изредка мелькающие автомобили. Мы наконец-то съехали на трассу, и движемся в неизвестном мне направлении. Но спросить, куда именно мы едем, я не рискую. Впрочем, разницы-то нет.
– Ты хочешь участвовать в жизни Марка? – осторожно спрашиваю я.
– Конечно, Арина! – громко восклицает Кирилл. – А ты чего ждешь? Что я ограничусь подарком на день рождения?
– Я ничего не жду, Кирилл. Я просто хочу выстроить с тобой хоть какой-то конструктивный диалог, – пытаюсь сохранять спокойствие, хоть и сама в этот момент сижу как на иголках.
Воскресенский коротко кивает, постукивая подушечками пальцев по рулю. Он сосредоточенно смотрит перед собой, только играющие желваки на скулах выдают его нервозность.
– Ребенок должен знать, что я его отец, – хрипло произносит мужчина. – Он должен знать, что Паши, Саши, Миши – это всего лишь дяди, не отцы. Ты поняла меня, Арина?
– Думаешь, я решила рассказать тебе о сыне, чтобы он в будущем называл отцом кого-то другого? – удивляюсь я, переводя взгляд на Кирилла.
– Рад, что ты вообще на это решилась, Арина, – он поворачивает голову в мою сторону, и на губах мужчины я замечаю подобие улыбки.
Ощущаю, что делаю в отчет то же самое, и как внутри меня начинает разливаться приятное чувство. Глаза Кирилла в этот момент говорят о многом, и появляется призрачная надежда на совместное будущее.
– Кирилл! – я резко поворачиваю голову, замечая боковым зрением нечто огромное, движущееся на нас.
Здоровенный грузовик на огромной скорости несется прямо на нас. Я буквально прирастаю к сиденью и крепко зажмуриваюсь, когда до столкновения остается около десяти метров. Меня мгновенно отбрасывает вправо, но благодаря ремню безопасности я болтаюсь по салону, когда машина Кира переворачивается несколько раз.
Тупая боль отдается, кажется, в каждой части моего тела, но я радуюсь тому, что чувствую ее. Значит, жива. Открываю глаза и медленно оглядываюсь по сторонам. Ужас, которого я не испытывала, пожалуй, никогда, граничит с паникой, когда я вижу Кирилла. Мужчина не подает признаков жизни, а по его щеке стекает тоненькая струя крови.