Все это молниеносно пронеслось в голове Миллера, пока он лавировал между судами.
Миллер замешкался с очередной командой мотористу, и «Виктория» бортом задела баржу, также до отказа набитую заключенными. Оттуда, как по команде, послышались крики – смертники называли лагеря, откуда их привезли:
– Любек!..
– Штутгоф!..
– Заксенхаузен!
– Равенсбрюк!
И снова выкрики обрываются выстрелами…
Миллер не мог не отметить про себя широту и размах проводимой акций.
Впереди уже маячил свободный морской простор, и «Виктория» смогла увеличить ход. Миллер вытер вспотевший лоб, и в тот же момент одиночная пуля тенькнула рядом с ним, расщепив деревянный поручень. Отлетевшая щепка больно впилась в щеку, Миллер тронул пальцем: кровь. Вслед за тем еще несколько пуль ударило в капитанский мостик. Эсэсовцы словно забавлялись, сужая круг смерти вокруг Миллера. Ударила пушка, вздыбив фонтан пенной воды рядом с бортом «Виктории».
Теперь ясно: они просто решили немного поразвлечься, уничтожив живую убегающую мишень…
Боже, каким же наивным идиотом был он несколько минут назад! Разве его коллеги эсэсовцы могут оставить в живых свидетеля такой акции?..
Следующий снаряд настиг «Викторию», когда она уже покинула строй судов. Взрыв вырвал мачту, которая рухнула, увлекая за собой немецкий флаг.
В этот критический момент из-за туч вывалилась целая стая самолетов. Они шли со стороны солнца, и рассмотреть их было трудно. Судя по реакции на судах, это были самолеты союзников.
Обстрел «Виктории» прекратился: эсэсовцам было теперь не до нее. Увлеченные охотой, они прозевали появление самолетов противника.
Появление вражеской авиации здесь, в пустынной частя моря, где бомбить-то, собственно говоря, нечего, да еще средь бела дня, было ошарашивающе неожиданным.
Первая эскадрилья самолетов снизилась и на бреющем полете пронеслась низко над морем, поливая корабли свинцом. «Викторию» они, видимо, сочли мелочью, недостойной внимания.
Миллер в четыре прыжка покрыл расстояние до рубки и рванул дверь.
Смуглолицый капитан сидел у стола, покуривая. Перед ним возвышалась горка измятых окурков. Увидев Миллера, капитан вскочил с места, прошипел, вырвав изо рта сигарету:
– Обратно, идиот! Вы демаскируете меня и весь экипаж. На мостик!
– Самолеты налетели, нас обстреливают…
– Я не глухой. По-моему, такой тарарам – слишком большая честь для моей скорлупки. Они бомбят немецкие суда… Нужно улепетнуть, пока господь предоставляет нам такой шанс. – И Педро вышел на палубу.