– Ее зовут Софониба? – удивился Ганнибал. – Мне кажется, я слышал о девушке с таким именем.
– Я пришел к ней на следующий день. Рабы закрыли передо мной калитку. Но я перемахнул через забор. Могла ли меня удержать каменная стена, когда вместо рук у меня словно выросли крылья!
Масинисса замолчал.
– Продолжай, – торопил его Ганнибал. – Что было дальше?
– Я говорил с отцом Софонибы, просил его, чтобы он отдал дочь мне в жены, а он приказал своим рабам выбросить меня за ворота.
Ганнибал стиснул зубы, словно от боли. Он чувствовал свою вину за это нелепое происшествие. Разве можно было разрешать нумидийцу одному бродить по городу? Хорошее же у него останется воспоминание о Карфагене, где его выбросили за ворота, как последнего нищего!
– Если ты мне друг, – жарко шептал Масинисса, – выполни мою просьбу. Ночью я выведу коня. Ты подождешь у ее дома, а я вынесу Софонибу на руках. Мы ускачем, и никто нас не догонит.
– Но отец Софонибы пожалуется твоему отцу, и Гайя выдаст ее.
Масинисса тряхнул головой. Прядь волос на макушке чуть не задела лицо Ганнибала.
– Мы поселимся в степи. Я построю мапалию, буду собирать мед, охотиться на диких коз и уток. У нас будет вдоволь молока и дичи. Я покрою пол и стены львиными шкурами, чтобы внутрь не задувал холодный ветер.
– Постой, Масинисса. А ты спросил Софонибу, согласна ли она бежать с тобой?
– В нашей стране не спрашивают девушку, хочет ли она быть женой. У нас девушку увозят, а отцу дают выкуп.
– Но Софониба не из твоего племени. В Карфагене другие обычаи. И понравится ли Софонибе твоя мапалия? Захочет ли она ходить в звериной шкуре, пить козье молоко, есть полусырое мясо? Она выросла в доме с прямыми каменными стенами, привыкла спать на ковре, умащаться розовым маслом, есть жаркое из собачек. Привыкнет ли она к одиночеству, к ночному рычанию львов и завыванию шакалов?
Масинисса готов был заплакать. Теперь он понял, что ему не на что надеяться.
Ганнибалу внезапно пришло на ум: «А что если эта Софониба сумеет привязать нумидийца к городу, приручить его, как Рихад приручает слонов?»
– Не отчаивайся! – сказал он. – Ты поступил опрометчиво, но я сам отправлюсь к отцу Софонибы и объясню ему, что ты не хотел его обидеть, что ты не знал наших обычаев. И, если он умный человек, он не откажется от родства с царем массасилов.