- Они просто другие, – пояснил дядька Прохор, – У них уклад свой
и свой обычай. Но они существа мирные, бояться их не нужно.
И ни с того ни с сего вдруг сказал:
– В общем, такие дела, Василий, думаем мы тебя с собой взять на
нифрильный мен.
От удивления у Васьки отвисла челюсть:
- Да как же меня на мен-то? Я ж еще посвящения не прошел. Это ж
не по обычаю!
Ефим до этих пор молчавший, услыхав Васькин ответ, выпалил со
свойственной ему прямотой.
- А вот поляне не посмотрят, что ты посвящения не прошел. У них
в войске недобор! Их приказные вон в Невине в замке сидят и уже к
Прохору приходили. Будут в армию теперь мальчишек забирать, –
насупился и опять замолк, будто воды в рот набрал.
Васька перевел взгляд на дядьку, ожидая получить
подтверждение.
- Да, Василий. Ефим все верно говорит. Поляне подписали с
нижеградским княжичем бумагу, чтобы забирать тех, кому пятнадцать
лет только к следующей весне исполнится. Говорят, мол, на войну их
не отправят. Пошлют в учебный лагерь обучать военной науке до
совершеннолетия, – дядькины глаза вдруг пожелтели и в его облике
проступили волчьи черты, – Только нам-то невеликая радость, что
наших парней под вражьи копья не сразу пошлют, а к весне только. За
три года службы тебе все равно вернуться будет, что теляте из
леса.
- В общем так, Василий, – Ефим внезапно снова вступил в
разговор, – Сам знаешь, старшего твоего брата Ивана я уже потерял
на этой войне. Кабы он еще за нашу землю или за нашего князя жизнь
отдал… я бы это еще смог принять как-то. А за полянцев свою грудь
подставлять тебе не позволю. Вот такой мой отцовый тебе сказ.
Ефим рубанул воздух ребром ладони, будто пресекая все возможные
Васькины возражения. Однако Васька был парнем хоть и нетрусливым,
но и не дураком. Полянская армия ему была не желанней проруби:
- Как же мне поступить-то теперь? Научите, а, дядька Прохор!
- Ну, первым делом, обратно в деревню ты не суйся. Там сейчас
полянские приказные стоят. А вот, знаешь ты, где делянка наша
куреневая вверх по Хонаре?
- Знаю. В прошлом году там курень с отцом валили.
- Ну вот, там переждешь пока, - дядька Прохор выдохнул с явным
облегчением, – А мы-то уж боялись, что ты упрямиться станешь как
Макарка. Тот вон сегодня сам в полянскую армию попросился. Ему,
видите ли, девка отказала!
- Да ну, что я? Дурной совсем? Про Макарку судить не берусь,
коли у него причина есть сердечная. А я-то чего в полянской армии
не видал?