Когда они закончили, стояла ночь, и во всю светили звезды. Ольха
так умаялась, что не смогла дойти до избушки, повалилась прямо в
траву и уснула. А когда проснулась, уже было по дневному светло.
Оказалось, она лежит на нарах в избушке заставника. Очевидно,
перетащил ее сюда дядя Леша, сам он сидел за столом у окошка, явно
поджидая, когда она проснется. Увидев, что Ольха открыла глаза,
заставник сразу заулыбался.
- Ну ты как? Оклемалась?
- Да, вроде в порядке, - сказала она, прислушиваясь к
ощущениям.
Тут она вспомнила про ожег и посмотрела на руку. Запястье было
замотано чистой тряпицей и не болело совершенно. «Никак монету мне
с заморозкой примотали», догадалась она.
Она попыталась размотать тряпку, но развязать узелок одной рукой
не смогла. Дядя Леша тут же подсел и начал ей помогать. Как только
повязка была снята они оба уставились на ее руку. Монета с
заморозкой справилась отлично, от ожога не осталось даже следа. Но
Ольху сейчас больше всего интересовало, что стало с ее образом.
Игра цветов теперь полностью прекратилась, рисунок застыл, и стал
двухцветным, как если бы кто-то по границам прежних зеленых линий
прочертил этот же рисунок еще и красным цветом.
- Ух-ты, он теперь и красный, и зеленый одновременно! Дядя Леша,
скажи, получилось?
- Да-а, - хмыкнул заставник, потирая бровь, - Кажись
получилось!
Глава 18. Учебный
штурм
Кто-то тряс Макарку за плечо:
- Макар, просыпайся. Уже утро.
Макар распахнул глаза. Всегда спал крепко и при этом чутко, чему
Акима открыто завидовал. Их камора, натопленная с вечера, к утру
сильно остыла. Через печной дымоход залетали снежинки. У печки
возился один из Цапель стрелков. Кто именно, Макарка определить не
смог.
Аким как-то предложил повязать им на рукава разноцветные
ленточки, чтоб их между собой отличать, но те отказались. Тогда он
просто махнул на них рукой. На берестушке с расчерченным графиком
дежурства он ничтоже сумняшеся отписал их как стрелок - 1, стрелок
- 2 и стрелок - 3. Пусть мол сами определяют, кто из них под каким
номером.
Макарка поплескал себе на лицо воды из бадейки и взялся помогать
стрелку растапливать печь. Он подбирал тут и там накиданные мелкие
щепки, подавал дежурному на розжиг, а сам при этом посматривал на
него украдкой, все –таки надеясь отыскать в нем особенную черту,
отличающую его от братьев. Подумал было, что вроде бы это Уамас, но
потом засомневался. «А, леший с ими, морока нифрильная. Один Васька
только их отличает как-то».