А после репетиции все участники выходили на улицу, под большое крыльцо, что у входа на факультет, и ждали вожделенную «шестеру» – автобус номер шесть.
– «Шестера» – забить, не сядем! – все бросались к ней с этим криком, при первом же ее появлении. И «шестера» везла сначала в «Сайгон» – к друзьям и «маленькому двойному», а потом в дом, кого в свой, кого в гостевой…
Это было удивительное время, когда все, без каких-либо ограничений, было!
Правда, только в мечтах. Ах, как мечталось в те годы!
Сколько стояло в Ленинграде пустых, брошенных особняков, флигелей или небольших строений! И как хотелось хоть в одном из них построить студию на манер Apple, поселиться там всем вместе, ходить друг к другу в гости из комнаты в комнату, с этажа на этаж. Пить чай, вино, разговоры разговаривать…
Как необходимо было каждое мгновение быть вместе! Не терять ни минутки. Чтоб не уходила никуда сила таинства, обретенная в звуках. Чтоб каждое мгновение видеть знакомые лица, чтоб глаза в глаза, чтоб не пропустить ни мысли. И как от всего этого было робко и сладостно.
Фан – Файнштейн Михаил Борисович – обстоятельный человек. Появлению его в группе предшествовал серьезный опыт, приобретенный во «Фракции Психоделия» – группе скорее мифической, чем реально существовавшей. Но не поймите меня превратно – она была сама реальность, просто легенд вокруг нее, как о многом из того времени, существовало больше, чем, наверно, эта группа имела выступлений.
Существует, например, твердое мнение, что она исполняла что-то из Zappa (Заппы). Сам по себе это уже факт уникальный, т. к. ни до, ни после них в стране никто этим не занимался, настолько сложно это всегда было и в творческом, и в исполнительском отношении. Да и основной «запповед» – Марат Айрапетян проживает сейчас в Ереване.
Хотя буду кривить душой, если не добавлю, что многое из того, что «Аквариум» в то время делал, возьмем, к примеру, композицию «Господин Раутбарт», по творческому методу мало чем отличается от приемов вышеозначенного композитора.
Сам Михаил играл в «Психоделии» не на басу, а на гитаре. Видимо, этот уникальный опыт столь серьезно «психоделизировался» в его подсознании, что на сей день он с радостью играет и поет только одну уникальную песню:
Вот пропел гудок паровоза,
И состав на Одессу ушел,