– А что мне оставалось? Пришлось рискнуть. Никого другого я не знала. Ребенок… Куда мне с ребенком?
Она смотрела в окно. На балконе напротив стоял мужчина в подтяжках. Он держал над собой раскрытый зонтик.
– Сколько мне еще лежать здесь, доктор?
– Около двух недель.
– Целых две недели?
– Это не так уж долго. А что?
– Где же взять такие деньги?..
– Может быть, вас удастся выписать немного раньше.
– Вы думаете, я смогу расплатиться? У меня нет таких денег. Очень уж дорого – тридцать франков в сутки.
– Кто вам сказал?
– Сестра.
– Какая? Конечно, Эжени…
– Да. Она сказала, что за операцию и бинты придется платить отдельно. Это дорого?
– За операцию вы уже заплатили.
– Сестра говорит, этого далеко не достаточно.
– Сестра не знает всего, Люсьенна. Лучше спросите как-нибудь у доктора Вебера.
– Мне хотелось бы узнать поскорее.
– Зачем?
– Тогда легче рассчитать, сколько придется отрабатывать. – Люсьенна посмотрела на свои тонкие, исколотые иглой пальцы. – Еще за комнату надо заплатить. За целый месяц. Я пришла сюда тринадцатого. Пятнадцатого надо было предупредить хозяйку, что я съезжаю. А так придется платить за целый месяц, и хоть бы было за что.
– Вам никто не помогает?
Люсьенна взглянула на него. Внезапно лицо ее постарело лет на десять.
– Сами ведь все понимаете, доктор! Он только злится. Сказал мне: «Не думал, что ты такая дура! А то не стал бы связываться».
Равик кивнул. Все это было не ново.
– Люсьенна, – сказал он, – попробуем получить что-нибудь с женщины, которая сделала вам аборт. Виновата она. Вы только должны назвать ее.
Девушка встрепенулась. Всем своим существом она приготовилась к отпору.
– Полиция? Нет! Еще сама влипну.
– Никакой полиции. Мы только пригрозим этой женщине.
Она горько усмехнулась:
– Угрозами ничего не добьетесь. Она железная. Пришлось уплатить ей триста франков. А что получилось?.. – Люсьенна оправила кимоно. – Некоторым просто не везет, – спокойно добавила она, словно говорила не о себе, а о ком-то постороннем.
– Неправда, – ответил Равик. – Вам здорово повезло.
В операционной он застал Эжени. Она до блеска начищала никелированные инструменты. Это было одно из ее любимых занятий. Работа поглотила ее настолько, что она не услышала, как он вошел.
– Эжени, – сказал он.
Она вздрогнула и обернулась.
– Ах, это вы! Вечно вы пугаете меня!