— Ой! Я же в десять на работе!
— Ну, вот! Как всегда! Все дети как
дети — поедут с родителями, а я опять как беспризорник!
— Может, отпроситься? Ой! У нас же
карантин!
— Да ладно, — сжалился я, — будто я
не понимаю. Не маленький, доберусь. К тебе завтра зайдут на работу,
кто-нибудь из тренерского состава, подписать надо чего-то. Ты
только сейчас собраться мне помоги.
— Собраться? А! Конечно. Толик.
Толик! Хватит валяться! Где чемодан тот, рыжий, маленький? Глянь на
антресолях. Так, майки-трусы погладить! Зубную щетку, порошок, мыло
в пенал, там в ящике. Теплое надо обязательно взять, ночи холодные.
Витя, собери все школьное в ранец. Василий! Куда? Марш в ту
комнату! Не мешай. Толик! Да не этот чемодан. А вон тот!..
Короче, началось.
Значит, с завтрашнего дня ухожу в
подполье. Любопытная какая у нас сестра получается! И по времени
этот приход — ни раньше, ни позже. А ведь меня реально
вычисляли!
Интересно, кто? И зачем?
— Хорошая идея. Ночевать будешь в
спортзале. Питание в буфете. — Это Пятый.
— Ничего себе! Батилиман! Губа не
треснет? А чего за «Артек»-то поскромничал? — Это Сан-Саныч.
— Спрыгнул все-таки с маминого
крючка! Бродяга беспризорный! Ну, ты и жучара. — Это Ирина.
И припев, хором:
— Только высунься один!
И как это ни обидно — сводный хор
бойцов невидимого фронта по сути прав. Какая-то нездоровая
активность начинается вокруг моей скромной персоны.
Опять, как и полгода назад.
Может быть, я действительно вношу
какие-то «возмущения» в тонкие материи мироздания? В область,
которая связана с криминальным равновесием в мире. По крайней мере,
в той его части, которая локализована в границамих
социалистического Отечества.
Нельзя войти в одну реку дважды.
А я добавил бы еще: безнаказанно
войти. Ведь вокруг меня сегодня — до боли знакомые потоки моего
собственного детства. Тащат, сверкая брызгами на солнце, хлипкое
мое семилетнее суденышко, капитаном на котором — сорокадевятилетний
умудренный мужик. Только в памяти у меня осталась милая веселая
речушка, а не злобный горный поток, норовящий протащить меня через
пороги брюхом, да по острым камням.
Что-то поменялось.
Или это просто я стал более зрячим.
Лишился детских штанишек и розовых очков в придачу. А может, просто
штурвал я кручу не в ту сторону? Пытаюсь умничать, нащупывая
несуществующий фарватер по всем законам лоцманского искусства. А
вот ребенок на моем месте просто плыл бы по течению, наслаждаясь
прибрежными красотами.