– Зачем их делать, если можно купить?
– Не болтай чепухи! Нельзя сравнивать то, что куплено, с тем, что выращено своими руками.
«Что-то, толстуха, я в дядюшкиной квартире не заметила ничего, что было бы выращено твоими руками. Никаких заготовок».
Тамара ангельским взором посмотрела на Светлану Петровну:
– Ладно, я буду копаться на огороде и ходить в лес за ягодами. Но, надеюсь, у меня будет свободное время?
– Никто не намерен эксплуатировать тебя как батрачку, – фыркнула фрекен Бок, – так что свободного времени будет более чем достаточно. Главное, использовать его с умом. А то ты целыми днями валяешся на кровати, вместо того чтобы заняться чем-то полезным…
«О, Господи! – еле сдержала себя Тамара. – Заколебала! Ты когда-нибудь сможешь поговорить со мной по-человечески? Не поучая?! Хотя бы с месяцок отдохну от вашего общества», – мечтала она с ногами устроившись на жидкой подстилке из сена, покрытого драным, насквозь пропитанным влагой ватником.
На следующий день Светлана Петровна собиралась отчалить в Ленинград. Через неделю она уходила в отпуск и проводить его у родителей не собиралась.
– У дяди много забот, в том числе и из-за тебя, – сообщила она Тамаре. – Я должна быть рядом с ним.
«И слава Богу», – обрадовалась девочка.
На свою мать фрекен Бок походила лишь внешне. Тоже не отличалась худобой и маленьким ростом. В резко очерченных чертах – волевом подбородке, тонких губах, большом крючковатом носу –тоже проглядывало нечто мужеподобное, а движения были так же угловаты, как у дочки. На этом сходство и заканчивалось. К своему удивлению, Тамара обнаружила, что Анна Ивановна умеет улыбаться. И ее улыбка, совсем не походит на те вымученные гримасы, которые выдавливала из себя Светлана Петровна в кабинете у следователя или на комиссии по установлению опекунства.
Как только телега остановилась возле крыльца, Анна Ивановна подбежала к Тамаре – в первую очередь не к своей дочери, а к Тамаре! – крепко прижала к себе, ткнулась губами в щечку, и девочка сразу отметила, что от этой пожилой женщины пахнет по-домашнему и по-деревенски. Почему именно так – по-домашнему и по-деревенски,– Тамара ответить не смогла бы. Но этот запах был ей приятен.
– Здравствуй, Томочка. Здравствуй, родная… Здравствуй, Света. Как доехали?
– Спасибо, ма. Хорошо.