Просто они… сами во всем
виноваты!
А как иначе?
Я откинулся на спину и зажмурился, с
удовольствием впитывая ароматы душистого крымского августа. Пахнет
выгоревшей травой, землей, разогретой под солнцем до «сковородной»
температуры, и чем-то цветочно-кипарисовым, если можно себе такой
запах вообразить. Цикады трещат как полоумные, перепутав день с
ночью. С тяжелым гулом пролетают осы и стрекозы ― от сада к саду,
скорее всего. Ведь самый фруктовый месяц на дворе. Самый лучший
летний месяц, сладкий и беззаботный.
Господи, хорошо-то как!
Мы оголтелой стайкой носились на
велосипедах в пригороде, потом слегка утомились и, недолго думая,
рухнули отдыхать прямо на травку, там, где и застала нас усталость,
― а чего далеко ходить-то? Теперь, раскинувшись на уютном
блекло-зеленом склоне в полутени абрикосовых деревьев, мы степенно
толкуем «за жизнь». В данный конкретный момент слушаем доклад
философа Генки с его новейшими изысканиями в области гендерных
стереотипов.
А он разошелся не на шутку:
― Они же днем как обычные девки! Не
отличишь. В классики там свои играют. В куколки, в цветочки, в
резиночки, в дочки-матери свои… вонючие, — Генкина компетентность
смутно настораживает. — Только вранье все это. Маскировка.
Прикидываются они! Точно вам говорю. На самом деле они все ― самая
настоящая банда!
Любопытная версия.
И откуда все это в лопоухой голове
берется? Нет, просто интересно, куда гражданина Федюхина на этот
раз заведет его неугомонная фантазия?
Ну, давай-давай.
― Как только заходит солнце и
наступает ночь, ― нагоняет особой жути рассказчик, ― выходят они
тайком из дома, собираются вместе и начинают… ловить пацанов!
Ада! Дайте больше Ада!
― Повсюду, значит, их ловят! По всему
району! А как поймают, пытать начинают. Привязывают к стулу — и…
давай раздевать!!!
Ого! Да у нас тут зародыши
эротических фантазий! В восемь неразумных лет.
Ну, теперь понятно. Все вдруг стало
ну просто предельно ясно. Я бы сказал ― транспарентность ночных
коллизий в каменных джунглях нашего района начинает торжествовать!
Смотри ж ты, экие разбойницы! Ночные бестии. Валькирии местечковые!
Ох, и плачут по них портфели с подножками. Так и надо этим
бандиткам!
И смех, и грех.
Каково мне все это выслушивать в свои
пятьдесят с лишком?
Не могу удержаться:
― Гендос! А ты — это, того…
малость не преувеличиваешь?