А на броне уже вовсю хозяйничали чужие. Слегка оторопев, Книжник наблюдал за разношерстной группой из пяти особей, безуспешно пытавшихся вскрыть наглухо задраенные люки заднего вагона. «Особей» – потому что отсюда трудно было разобрать принадлежность врагов к какому-то из известных разумных видов. Вроде двуногие и двурукие, но двигаются как-то необычно – резко, порывами, какими-то прерывистыми движениями, как куры. Одеты в бесформенные серые балахоны и маски – вроде противогазных, только матерчатые, но с такими же круглыми очками-глазницами поверх. В руках какое-то совсем уж древнее оружие – длинноствольные винтовки, вроде английских «буров», и неказистые карабины с широкими щербатыми штыками. На головах у них были самые настоящие немецкие каски – заржавленные, потертые, словно пролежавшие много лет в могилах вместе с прежними, давно истлевшими хозяевами. Не исключено, что так оно и было, – по Земле бродит множество психов, занимающихся разграблением могил и поклоняющихся самым темным силам.
Вот они на кого похожи – на немецких солдат времен Первой Мировой войны! Такие же нелепые, анахроничные и жуткие, как сама война. Перед глазами слайдами мелькнули черно-белые фотографии из старинных книг – колючая проволока, пулеметы с водой, закипающей в раскаленных кожухах, и чудовищные, словно выползшие из фильмов ужасов, первые танки.
В лицо будто дыхнуло окопным смрадом смерти, и вспотевшая ладонь крепче сжала ладонь «маузера» – наследника все той же, давно сгинувшей эпохи. Толку от одного пистолета против пятерых громил со зверскими пушками да штыками! Одна надежда на Три-Три – если, конечно, до него не доберутся нападавшие.
Запоздало оглядевшись, семинарист торопливо пнул ботинком тяжелую крышку люка, захлопнув ее: если эти мерзавцы проникнут внутрь бронепоезда, тогда всем его пассажирам конец!
Правда, похоже, финиш сейчас придет ему самому: сразу три безликих головы повернулись в его сторону – все так же, по-птичьи. Уставились на него неподвижными стеклянными взглядами и стали медленно, как в кошмарном сне, приближаться.
Вскинув пистолет, Книжник затряс им, дрожащим голосом выкрикнул:
– Не подходи! Назад! Стрелять буду!
Отчего-то он не торопился открывать огонь. Мешал какой-то нерациональный страх – эти фигуры казались ему призраками, которых не берет пуля. Будто первый же выстрел разъярит этих вылезших из могилы монстров.