Без шести минут десять я скользнул за руль моей машины с открывающимся верхом, спросил Рони, не забыл ли он зубную щетку, и вырулил со стоянки на извилистую дорожку.
– Какого года модель? – спросил он. – Сорок восьмого?
– Нет, – ответил я. – Сорок девятого.
Он позволил своей голове откинуться на подголовник и прикрыл глаза.
В межоблачные дыры проглядывали звезды, но луны видно не было. Прокрутившись по дорожке, мы добрались до каменных ворот и выехали на второстепенную дорогу. Она была узкая – асфальт не мешало слегка подлатать – и всю первую милю целиком находилась в нашем распоряжении, что меня вполне устраивало. Сразу за крутым поворотом дорога чуть-чуть расширялась – возле края густого леса стоял старый сарай, – и мы увидели, что у обочины, развернутая по ходу нашего движения, припарковалась машина. Перед поворотом я сбросил скорость, наперерез мне кинулась женщина с включенным фонарем, и я нажал на тормоз. Женщина тут же крикнула:
– Мистер, у вас домкрат есть?
Потом раздался мужской голос:
– Мой домкрат сломался, может, у вас найдется?
Вжавшись в сиденье, я подал машину назад и съехал на траву.
Рони буркнул мне:
– Только этого не хватало.
Я буркнул в ответ:
– Помогай ближнему.
Мужчина и женщина подошли к нам, я вылез из машины и сказал Рони:
– Извините, но вам тоже придется вылезти, домкрат под сиденьем.
Женщина что-то засюсюкала, мол, как это мило с нашей стороны, и даже открыла для Рони дверцу. Он вылез спиной вперед, глядя на меня, и как только он оказался рядом с машиной, меня чем-то шмякнуло по черепушке, я брякнулся оземь, но трава оказалась густой и мягкой. Я лежал, навострив уши. И буквально через несколько секунд услышал свое имя.
– Все в порядке, Арчи.
Я поднялся, сунулся в машину, чтобы выключить двигатель и фары, потом обошел капот. У обочины, распластавшись на спине, лежал Луис Рони. Я не стал проверять, в каком он состоянии, – зачем, такого специалиста по «средствам убеждения», как Рут Брейди, еще надо поискать, она на эту тему может читать лекции; в любом случае, она стояла на коленях возле его головы и светила фонарем.
– Рут, дорогая, извини, что испортил тебе воскресный вечер.
– Арчи, рыбка моя, кончай хохмить. Некогда. Не нравится мне в этой пустыне.
– Мне тоже. Он там точно отрубился или прикидывается?
– Не волнуйся. Я ему травинку в нос сунула, – а он хоть бы хны!