– И снова мы на берегах Сены, Нелл, – пробормотала Ирен.
Я сразу же поняла смысл ее слов, и перед моим внутренним взором предстал образ насквозь промокшего тела матроса, источающего миазмы смерти и сырости. Тогда нам пришлось дышать ртом.
Однако сейчас мне претила даже мысль о необходимости впустить в легкие здешний зловонный дух… Я передала Ирен предмет, который мне удалось отыскать в кармане юбки: небольшой стеклянный флакон, с обеих сторон оправленный в серебро.
– Приложи отверстием к носу.
Подруга невольно отшатнулась от сильного запаха. Я ответила на ее немой вопрос:
– Нюхательная соль. Несколько минут ты не сможешь воспринимать никакие другие запахи.
Ирен вдохнула с азартом, словно денди, втягивающий понюшку табака, и я последовала ее примеру. Я заметила, как позади нас французы обменялись удрученными взглядами, и повернулась к ним, чтобы протянуть спасительный флакончик с солью. Но мужчины хорошо известны своей боязнью совершить что-нибудь женственное, поэтому они отклонили мое предложение сдержанным кивком.
Нюхательная соль не только перебила все запахи, но и помогла мне прояснить разум и даже распрямить плечи. Теперь мне было под силу присоединиться к Ирен в созерцании картины, на которую немногим ранее наткнулась Пинк.
Особенно ярко мне запомнилось странное кресло цирюльника, о котором упоминала девушка. Теперь лампа, будто соучастник преступления, услужливо выхватывала из темноты завитки позолоченного дерева, открывая нашему взгляду причудливую форму этого предмета мебели.
Золотые отблески окружали нас со всех сторон. Комната была столь же богато, даже избыточно декорирована, как и та, в которой мы побывали наверху.
Опустив взгляд, Ирен рассматривала деревянный паркет между лежащими перед мебелью коврами мануфактуры Савонри. Необычный черный фон, по которому был выткан традиционный цветочный узор, придавал комнате сдержанный вид, хотя на его фоне изысканная мебель смотрелась еще более яркой.
И она поражала, даже по парижским меркам! Туалетный столик с массивным зеркалом в стиле рококо. Шезлонг. Обитые гобеленами стулья и изящные пуфики. Комната была обставлена как спальня… за исключением того, что в ней не было кровати.
Будучи не замужем, я мало смыслю в мирских делах, и, однако, даже я понимаю, что в борделе, пусть и самого высокого класса, навряд ли можно сыскать спальню без кровати.