— Что мама́ говорила про лучшую перспективу? — забеспокоилась я, вспомнив мамин монолог перед уходом на заседание Клуба Жен и Матерей. — Она так рвалась в Клуб ТЖМ! Что же случилось? И о каком моем промахе шла речь?
— Думаю, об одном из отвергнутых женихов, — махнула рукой Жаклин. — Это уже не важно. Свадьба через три дня. Все будет хорошо. Ты действительно закажешь нам киборгов, Фил?
— Ага, — кисло пробурчал молодой человек. — А что мне остается?
— Не спеши, — сказала я. — Сначала я поговорю с «лилией». Кажется, у нее есть план.
Елена
В большом зале с окнами под самый потолок накрывались столы, и гости, прислушиваясь к звону посуды, чутко пряли ушами. Жаклин, в платье с огромной юбкой колоколом, соответствующем духу момента, и Фил во фраке, принимая подарки и поздравления, прогуливались по нижней галерее. Гольдберги были на высоте. Даже дядя Моррис надел свой лучший костюм времен покорения первых планет.
Сердце мое екало и уходило в пятки, а дыхание сбивалась, и я начинала растерянно путаться в очередном светском разговоре. Побег был назначен на понедельник. Лучшего времени для исчезновения и придумать было нельзя: гости натанцуются и напьются, если не первое, то второе точно. Завтра я отправлюсь на фотосессию с Жаклин и Филиппом, они договорились о пасторальной съемке на органической ферме неподалеку от особняка. Затем мы поедем в отель в Л-Полисе, и туда же через время подтянуться избранные гости. Конечно, будут суета и неразбериха: отставшие от свадебного кортежа родственники, потерянные по дороге дети, бесхозные киборги в поисках забытых шляпок. Мое исчезновение заметят не сразу.
У меня будет фора, и Жаклин, выдержав время, сообщит мама́ и папа́ о том, что я сбежала, а не была похищена Чужими или маньяком. Но они все равно будут волноваться!
Я почти решилась все отменить и написать об этом «лилии» (если дело зашло так уж далеко, я компенсирую ей и ее людям все расходы), но тут мама́ выхватила меня взглядом из толпы и требовательно указала глазами на дверь.
Стало страшно. Если мама́ узнала о моих планах, я во всем признаюсь. Меня накажут, возможно, вновь запрут на несколько месяцев в клинике для богатых, но нервных дурочек. Продолжу занятия фортепиано и вышивание гладью. Затем мне найдут, наконец, жениха, и у меня тоже будет претензионная свадьба, а маленькие девочки в розовых платьицах понесут к алтарю подол белого свадебного платья.