– Наконец-то я отмыла эту тухлую вонь!
Думала, она в волосы навсегда
въестся!
– Есть вещи и похуже тухлой вони,
можешь мне поверить! – мрачно сообщил Убиван.
– Это что же это может быть хуже вони,
интересно?
– Хуже вони может быть только разбор
полетов после операции. – печально заявил Убиван. – Давайте за
стол, пока все трезвые и не распаренные, чтоб потом настроение не
портить. Обсудим кое-что…
Всес
недовольным ворчанием перебрались в соседнюю комнату, где имелся
стол с двумя скамьями и несколько стульев, расселись
по местам и приготовились слушать.
– Ну, как? – спросил Убиван, посмотрев
всем по очереди в глаза. – Почувствовали разницу между игрой и жизнью? Что вы
почувствовали в тот момент?
– Я чуть не обделался! – буркнул из
угла Массаракш. – Хоть бы предупредили!
– А то по нам, значит, видно не было,
да? – всплеснула руками Веточка. –
Мы, значит, радостные такие из этой канавы выползли?!!
– Я повторяю вопрос:
что вы почувствовали в тот момент? Пусть
каждый расскажет. Вальдемарт?
– Я не хочу рассказывать… И вспоминать
не хочу! И тем более говорить об этом!
– Я тоже. – Поддержал его Бухгалтер. –
Если опять куда, я, пожалуйста. Но только не так. Игра должна быть
игрой. А не так, чтоб ты думал, что тебя сейчас реально убьют. В
гробу я такие игры видал! И с реализмом этим разрабы реально
перебрали! Нельзя так!!!
– Да все всё поняли, Убиван. Не мучай
нас. Хороший опыт был, хоть и не из тех, что я бы хотел повторить.
Хороший был урок. Хорошая прививка от раздолбайства и
шапкозакидательства. Я как будто и правда на войне побывал. Теперь
без глупостей. Один удар – один труп. Все веселье потом. Мозги
прочищает знатно. Это точно. – выдал длинную тираду
Алкела.
– Поддерживаю. – кивнул Медвельд. –
Такое забудешь не скоро. А так, мы за любой кипеж. Замес был
конкретный. Думал, нам реально каюк. Я даже не думал, что такое
вообще бывает.
– Мех?
– А что я? Я-то постарше вас буду. В
жизни кое-что видел уже. Хотя такого… – Механыч покачал головой. – Встряска, конечно,
конкретная… мозги прочистила основательно. Спасибо, что ткнул
носом. На многое теперь по-другому смотришь.
– Веточка?
– Я больше с монстрами биться не буду.
– нахохлилась Веточка. – Хоть на максималках, хоть так. У них
глаза… У некоторых… Как у детей… Там такая обида… Я так не могу!..
Или зверье или люди. Но только не такие… Люди – там понятно. Они и
так бессмертные. И они, если агры, сами выбрали. Сами и ответят.
Зверье респается. Но, чтоб не такое. Короче, если что, я туда пас.
Без меня. Все!