Ей не нравилось это воспоминание.
- На этой планете обезьян все такие чертовски хрупкие…
Двенадцать часов спустя Сансет могла с уверенностью сказать, что
этот город пугал ее намного больше при свете дня. Тогда, в первые
часы, это была просто ночь, ничем не отличавшаяся от ночи в центре
Кантерлота – прямые улицы, озаренные желтыми фонарями и полумесяцем
в небесах, здания непривычной, но похожей архитектуры в четыре-пять
этажей, ночная тишина и безмятежность.
Все это изменилось, едва поднялось солнце. На улицы хлынули
сотни, тысячи… даже десятки тысяч обезьян, настоящие живые реки
куда-то деловито спешили по тротуарам, а между ними – шумели реки
железные, каплей в которых были маши… автомобили – такие же, как
тот, в котором ее подвозили ночью стражники: разных цветов, форм и
размеров.
Стремясь оказаться подальше от места своего вынужденного
преступления, а так же от действующих на нервы толп, Сансет
попыталась уйти подальше… но чем дальше она уходила от площади –
тем разряжённее было волшебное поле. С каждым шагом прочь
магическая пустота становилась все пустее и, по закону сообщающихся
сосудов, волшебство пыталось покинуть ее тело, и все тяжелее
становилось удерживать ее от этого.
Именно тогда, стоя на самой границе волшебной области, среди
толп незнакомцев чуждого ей вида посреди чужого города чужого мира,
запертая на очень небольшой площади, Сансет в полной мере поняла,
на какое одиночество себя обрекла, чего на самом деле будут стоить
ей четыре года передышки.
Сансет простояла там, прямо посреди живого потока, бросающего на
нее удивленно-осуждающие взгляды, до тех пор, пока не замерзла.
Стражники, под честное слово и обещание вернуть, дали ей какой-то
стандартный пакет: черные спортивные штаны, серую футболку и теплый
свитер, носки и кроссовки. Как оказалось, мороз беглянка сильно
переоценила (немудрено, без шерсти-то!), и реально температура была
в районе двух-трех градусов ниже ноля и одежды вполне хватало,
чтобы передвигаться по городу короткими перебежками, забегая время
от времени в подъезды или магазинчики погреться, но стоило застыть
без движения…
Как оказалось, холод очень хорошо помогает отбросить в сторону
экзистенциальный ужас и заняться делом. Развернувшись, Сансет
потрусила обратно, надеясь, что движение поможет согреться. После
нескольких неудачных попыток и расспросов, она наконец нашла то,
что искала – ломбард, в котором легко и без любых вопросов
согласились купить золотой браслет, прихваченный ею при
планировании побега. Получив свои пять сотен местных денег (и
изрядно продешевив при этом, судя по тому, как легко владелец
согласился на удвоенную Сансет от первоначально им названной цену),
беглянка завернула в другой магазинчик, откуда спустя десять минут
вышла в новом теплом пальто, а потом забежала перекусить в одну из
кафешек.