Проводив уборщиков, я успокоился. Учитывая отношение Вулфа к женщинам, невозможно предугадать, что он выкинет, когда в нашем доме оказывается представительница прекрасного пола. Я раскладывал бумажки, которые получил от Теодора, и заносил в картотеку свежие данные по цветению и скрещиваниям, когда позвонил доктор Волмер и сообщил, что Рональд Сивер придет в девять, как и было условлено. Все приготовления к приходу гостя заняли у меня шесть минут: я вынул из стенного шкафа затейливую стеклянно-металлическую коробочку, из которой торчали остро заточенные кончики грифелей дюжины карандашей, и поставил ее в определенное место справа от своего стола; потом воткнул особый шнур в замаскированную розетку.
Он опоздал почти на полчаса. Было уже девять двадцать три, и мы, сидя в кабинете, как раз покончили с вечерним кофе, когда в дверь позвонили, и я поспешил в прихожую. Посмотрев в одностороннее стекло, я увидел на крыльце одного из тех субъектов, которыми кишит деловой центр Манхэттена: типичный младший клерк, с помятой, не по годам усталой физиономией, в темно-сером, явно ушитом костюме и без шляпы. Открыв дверь, я пригласил его войти и не удержался, чтобы не съязвить:
– Сказали бы вы мне по телефону, что вы Рон Сивер, я бы посоветовал вам, как одеться подобающим образом.
Он улыбнулся – той улыбкой, что быстро появляется и еще быстрее гаснет, – и пробубнил:
– У них-то дела получше.
Я согласился и провел его через прихожую. Войдя в кабинет, «клерк» тут же попятился. Я подумал, что, должно быть, увидев Вулфа, он передумал; гость, похоже, подумал так же, но когда я указал ему на красное кожаное кресло, он прошагал вперед, что-то промямлил и протянул руку. В ответ Вулф произнес:
– Нет, никакой крови на ней нет. Садитесь.
Помятый уселся в кресло, посмотрел на Вулфа и сказал:
– Если бы вы ее видели, если бы вы только могли ее видеть…
Подойдя к своему столу, я метнул взгляд на коробочку с карандашами и убедился, что все на месте. Вулф кивнул.
– Я не могу. Если доктор Волмер верно обрисовал мне ситуацию, то одно из двух: либо вы абсолютный тупица, либо душевнобольной. Будь вы в здравом уме, если он у вас есть, вы бы должны были понять, что никто вам в клинике не поможет, если вы не сообщите хоть что-нибудь о себе. Вы скажете мне, как вас зовут?