Большего экспериментатора, чем мой
старинный друг Герман, обрусевший немец совсем не немецкой
внешности, я не встречал. Его первый, оставшийся в памяти
эксперимент, чуть не вышедший мне боком, был таковым. Мы решили
ходить на рыбалку. А в этом деле, что самое важное? Правильно -
грузила. Без них ни крючок на глубину быстро не опустится, ни
поплавок функционировать не будет. Герка предложил собрать около
тира использованных пулек для пневматических винтовок, расплавить
их и отлить требуемую снасть. Так мы и сделали.
- А как отлить? Кто знает? -
спросили мы с Лешкой хором.
Наш многоопытный друг сделал шаг
вперед и бодро произнес уверенным тоном:
- Я! Я читал, как заниматься литьем.
Идемте со мной.
И мы пошли. Пошли смешливой гурьбой,
захватив с собой старую консервную банку, на одну треть заполненную
расплющенными пульками, а также спички.
Герка нашел укромное место, где был
участок с сырой землей. В нее-то мы, по совету всезнающего друга
(но не владеющего элементарными знаниями физики, к сожалению,
особенно моему), и втыкали гвозди – «сотку» по самую шляпку, чтоб
сделать глубокие формочки. Быстро соорудили костер. А затем
расплавили свинец, заворожено, впервые в жизни, наблюдая за
процессом «таяния» металла. Вот он потек, подернулся мутноватой
пленкой шлака. Готов! Можно отливать стерженьки по форме гвоздей,
которые планировалось нарубить на маленькие грузильца. Коренастый
Герка наклонился к самой земле и начал вливать жидкий свинец в
маленькие отверстия. Он был в одних шортах. За ним стоял, тоже в
одних шортах, выпятив пузо, (уже в детстве он любил чрезмерно
питаться всякой всячиной, и был толстяком) беспечный Леха. А самым
осторожным сам себе казался я - предусмотрительно на всякий случай
расположившийся за Лехой, дальше всех от места проведения
интересной, но смутно казавшейся опасной манипуляцией. Я был одет в
спортивные брюки и рубашку. Ну, казалось бы – все предусмотрено.
Чисто интуитивно, но все! Через мгновение оказалось, что все, да не
все. Во всяком случае, для меня…
От воздействия расплавленного
металла в проделанных в сырой земле гвоздем узких каналах – формах
образовался пар, выплеснувший вверх жидкий свинец. Фонтанировавшим
свинцом Герке залепило тогда еще торчащий чуб. И, слава Богу,
больше ничего. Капли перелетели через так ничего и не понявшего
Леху, стоявшего с удивленно открытым ртом, и залепили мне весь
нагрудный карман рубашки, а также рассвирепевшими дикими осами
вонзились мне в затылок, после того как я мгновенно, в испуге,
развернулся спиной к стае расплавленных капель свинца. Почувствовав
дикую боль, я с подвываниями инстинктивно пронесся метров пять,
пока не понял, что все окончено.