Всё, или почти всё, что выбрасывал с балкона Самуилыч, повисало на балконной решётке соседа снизу – Афони. Что могло отлететь от прутьев решётки и размазаться по стёклам афониного балкона, отлетало и размазывалось.
Вернусь к чешуе на балконных стёклах Афони.
После афониных громогласных обещаний убить верхнего соседа, ответной стрельбы Самуилыча, и незлых тихих матов Афони, когда тот возился на балконе, я понял, что Самуилыч приехал с рыбалки, почистил рыбу, и опять выплеснул из тазика требуху. Причём не вышел во двор, как нормальные люди, и не накормил котов в отведённом для этого месте, а выплеснул требуху с помоями с балкона, и рыбьи кишки повисли на решётке Афони, а чешуя налипла на стёкла балконных окон.
Наверное, за такое я бы тоже пообещать прибить.
Когда минут через пятнадцать после стрельбы Самуилыча Афоня угомонился, и плескать водой на балконе под звучный матерок перестал, я решил, что Афоня окна да решётку вымыл, и отправился в комнату.
Я угадал. В половине седьмого у Афони заработал телевизор. Шла передача “Громкие преступления” типа бибисишных передач ни о чём, но подробных до зубной боли. Благодаря проектировщикам бетонных девятиэтажек слышимость в моём доме хорошая. Я слышал каждое слово, что вылетало из динамиков афониного телека, только в приглушённом виде.
С половины восьмого до девяти из квартиры Афони доносилась тишина. В девять Афоня закопошился на кухне. Наверное, готовил ужин. Такова она, жизнь холостяцкая: и не накормят тебя голодного, и не напоят томимого жаждой. Всё, как говорится, своими руками.
В половине десятого я услышал скрип петель, на которых висела входная дверь Афони. Миг спустя до меня донёсся щелчок автоматического замка, что запер афонину дверь. В завершение я услышал быстрые шаги Афони по лестничной клетке.
Через минуту в квартире Самуилыча начался ор. Самуилыч орал на Афоню, Афоня орал на Самуилыча. Затем грохнул выстрел. Как бы мне ни хотелось написать по-книжному, по-детективному, а звук, что донёсся из квартиры Самуилыча, не походил на хлопок, что издаёт упавшая книга. Да и новогодняя хлопушка хлопает куда тише. Такой тугой и мощный “бабах” издаёт только нечто огнестрельное, имеющее как минимум ствол и патрон с зарядом.
Я посмотрел на часы. Будильник показывал тридцать две минуты десятого.