И бессознательное. Оно у автора получается вне человека. Но ведь страсти человека – это его, человеческие страсти. Как же они могут быть вне человека? Нам представляется, что, превратив человека в голое сознание, С. С. Хоружий неверно обозначает его границы. Не хватает как раз той верности антропологическому опыту, о которой печется автор синергийной антропологической концепции. Кроме того, почему автор решил, что иное по отношению к сознанию является именно бессознательным? У Гегеля, например, сознанию противостоит предмет. Да и если исходить из нормального человеческого опыта, то следует признать, что сознанию противостоит, прежде всего, предметный мир, мир природы и общества.
Кроме этого автор берет не просто границу, но и способы ее презентации, представления для человека. Существует ли граница объективно, независимо от сознания человека, или создается в ходе действия самого сознания остается непонятным. Но если принять то, что именно репрезентация создает границу, то тогда границ может быть больше чем три, хотя на этом так настаивает автор. Ведь человек может отождествить горизонт своего существования, в принципе, с чем угодно.
Кен Уилбер правильно отмечает: «В основе любых ответов на вопрос «кто я?» лежит именно эта фундаментальная процедура – процедура проведения пограничной линии между собой и не-собой. После того как основная пограничная линия проведена, на этот вопрос можно давать как очень сложные, развернутые, так и очень простые, невнятные ответы. Но любой возможный ответ обусловлен проведенной ранее пограничной линией.
Замечательная особенность этой линии состоит в ее способности смещаться, причем довольно часто. Ее можно проводить заново. Человек может в некотором смысле «отредактировать», составить новую карту своей души и обнаружить на ней территории, о существовании которых даже не подозревал». [8, с. 12]
Конец ознакомительного фрагмента.