К таким способам относится практическая переводческая деятельность. В ней возникающие у разных людей различия перевода объясняются, по моему наблюдению, следующими факторами. Во-первых, тут влияет стремление переводчика адаптировать рабочий текст под современный философский язык; во-вторых, у каждого имеются собственные философские представления об обсуждаемом в переводе предмете; в-третьих, может по-разному пониматься контекст переводимой фразы; и в-четвертых, индивидуальным каждый раз является детализированность фразы, степень раскрытия смысла и его прояснения прямо в тексте.
Выходу философствования за пределы вышеуказанного концепта способствует также использование аналитических приемов при работе с текстом. В этом случае смысловые блоки философских учений античных философов, например, могут рассматриваться через призму тех или иных мета-философских проблем. Такая особенность обращения к античности связана с всеобщим лингвистическим «поворотом в философии», и с утверждением античной философии в качестве обязательной части курса «философия», что произошло уже во второй половине 20 века.
Практика избавления от обобщений связана также с неприемлемым для многих мыслителей отказом от авторских концепций, с «релятивизмом». Для таких мыслителей факт отказа от концепций связан со «смертью в философии», и это имеет для них негативный смысл. Но это же может быть понято и по-другому, если под философской смертью считать такую философскую смерть, какую испытал Сократ, или о которой говорил Порфирий: философская смерть как высший философский акт – поиск Абсолюта.
Елена Золотухина-Аболина
Как нам представлен наш внутренний мир?
Границы рассмотрения
Проблема, которой посвящена эта статья, относится к кругу вопросов сколь непреходящих, столь и туманных, она предполагает разные ответы и, опасаюсь, эти ответы никогда не смогут помириться друг с другом. Для себя я сформулировала эту проблему так: как нам представлен наш внутренний мир? Можно еще спросить – как мы мыслим? Но такая формулировка сузит тему, потому что мы не только «мыслим» в узком смысле слова, но и представляем, переживаем, интуитивно чувствуем и т. д. Можно сказать еще – что там делается, в наших головах? Есть ли там «пространство»? Там темно или светло? Что за спектакли идут на немой внутренней сцене? Работает ли там строгая логическая машина, выдающая бескомпромиссные «да» и «нет», настроенная по всем правилам аристотелевой логики? И каким образом все то, что клубится, мелькает и строится «в голове», вдруг изливается наружу в разумной речи, в стройных фразах, сотрясающих вполне физический воздух?