Всякий, кто хоть однажды пытался медитировать или нечаянно увлекся гуссерлевым опытом «феноменологической редукции», или же сподобился приобщиться хотя бы к поверхностной интроспекции, наверняка, испытывал необычное, странное ощущение, некоторый испуг перед таинственной сферой, обитающей в нас самих, своего рода бездной, откуда спонтанно «приходят мысли», и о том, что «они пришли», мы знаем непосредственно, хотя далеко не всегда осознаем, как и в какой форме… Дело осложняется тем, что в отличие от индийского Востока западная традиция философствования не включает в себя разработанной в духовных практиках схемы строения сознания и прилежащих к нему пластов.
Стоит подчеркнуть, что поставленные здесь вопросы не могут рассматриваться в русле современной американской «философии сознания», потому что они не касаются темы «психическое – физическое». В данном случае нас не волнует, как «декартовский театр» связан с нейродинамикой, а также с внешним реагированием по принципу «стимул – реакция». Нас интересует он сам – «как он есть для нас». Разумеется, существует и нейродинамика, и поведенческие реакции, но сейчас это не наш вопрос. С физикалистскими и бихевиористскими концепциями у нас в корне разные интересы. Тем более, что, к примеру, для Б. Скиннера, Г. Райла или для Пола и Патриции Чёрчленд проблемы внутреннего мира просто не существует, как не существовало ее для их отдаленного предшественника Ж. – О.де Ламетри. Для этих мыслителей «внутреннего мира нет», потому что он непосредственно не явлен во вне. Понятно, авторы утверждают, что он не существует онтологически как существуют внешние предметы – дома, деревья и камни, но именно потому, что в определенном эмпирическом смысле «его нет», он не может быть тематизирован, и темой для рассмотрения выступают только физиологические процессы и зримые поведенческие акты. Субъективное, таким образом, то оказывается фантомным и незначимым, то с оговорками, сводится к объективному. Кстати, этот широко распространенный процесс редукции прекрасно описывает в своих работах американский же исследователь-трансперсоналист К. Уилбер.
В данном случае я стремлюсь избежать любого рода редукции, поэтому при рассмотрении вопроса «Как нам дан наш внутренний мир?» я не могу обратиться даже к разработкам глубоко мной уважаемого Д.И. Дубровского с его информационным функционализмом. Потому что, «обращая очи внутрь», мы обнаруживаем там, как это отмечает сам Давид Израилевич, не коды, а содержания – некие переживания и впечатления. Коды оказываются прозрачны, они только «носители» того, что не есть они сами, а наш нынешний вопрос касается как раз внутреннего содержания и тех «внутренних форм», в которых они представлены людям.