Глаза потерпевшего были закрыты, губы запеклись. Вокруг глаз виднелись черно-синие круги – верный признак черепно-мозговой травмы, так называемые «очки». Когда-то я, допрашивая избитую мужем женщину, по неопытности приняла такие «очки» за фингалы и подвергла сомнению ее слова об ударе утюгом по голове, стала домогаться рассказа про подбитые глаза. Спасибо, судебно-медицинский эксперт, тихо заполнявший свои бумажки в уголке, меня деликатно поправил, просветив насчет черепно-мозговых «очков».
– Здравствуйте, – тихо сказала я жене, вопросительно смотрящей на меня. – Я из прокуратуры, следователь...
Жена приложила палец к губам.
– Тише, он спит, – прошептала она. – А из милиции уже приходили...
Я тоже перешла на шепот:
– Дело по нападению на вашего мужа будет в прокуратуре, я должна его допросить.
В ее глазах мелькнул страх.
– Зачем?! – умоляюще прошептала она. – Не надо его мучить...
– Я сейчас зайду к врачу, поговорю с ним. Вашего мужа я побеспокою, только если врач разрешит. – Я ободряюще коснулась ее плеча, она поежилась, и ее огромные глаза наполнились слезами.
– Как ваше имя-отчество? – наклонилась я к ней.
Мне было ее ужасно жалко, и я, как всегда в таких обстоятельствах, проклинала свою деликатную натуру. Я испытывала неловкость за то, что беспокою человека с тяжелой травмой и его родных, которые тревожатся за его жизнь, так же, как всегда стеснялась уличать своих подследственных во вранье. Мне почему-то всегда казалось, что им безумно стыдно передо мной, если я даю им понять, что знаю, что они врут. Правда, у меня хватало осторожности никому не признаваться в этих переживаниях. Представляю, что сказал бы мне друг и коллега Горчаков. Проходу бы не дал...
– Оля... Ольга Васильевна. – Она с трудом сдерживала слезы.
– Сережа, побудь тут, пока я врача найду, – шепотом сказала я Кужерову и отправилась на поиски ординаторской, краем глаза отметив, что Кужеров подсел к Ольге Васильевне и, похоже, начал устанавливать оперативный контакт. С проходящими по делам женщинами у него это всегда прекрасно получалось.
На розыск лечащего врача моего потерпевшего я потратила больше времени, чем на то, чтобы добраться до больницы. Доктор нашелся в пустынной столовой, где он жадно поглощал какую-то баланду омерзительного вида и запаха. Лет доктору на вид было около сорока, впечатления преуспевающего человека он не производил. Я нахально прервала его трапезу, предъявив свое удостоверение, и присела рядом, не дожидаясь приглашения.